И когда в палате появился Киран, его супруга задала вопрос первой, устав ждать и нервничая все сильнее.
– Почему у меня забрали детей? Что с ними?
– Сейчас все хорошо. Успокойся, Аллаэ. Покой, вот то, что тебе в данный момент нужно. Наши сын и дочь в надежных руках, после кормления ты их увидишь, если пообещаешь хоть на время забыть о тех отрицательных эмоциях, которые стали причиной преждевременных родов.
Сжав кулаки и едва не застонав от тянущей боли, которая появилась после попытки встать, госпожа советник медленно и с напором произнесла:
– Никто не смеет забирать у матери детей, рожденных в браке. И кормить своих я буду сама. Киран! Ты здесь распоряжаешься всем, значит, персонал исполнил твой приказ. Что происходит, объясни, если не хочешь скандала. И это в лучшем случае.
– Не изменяешь себе… Угрозы и приказы. Твое молоко сейчас навредит детям, поэтому я приказал после осмотра накормить их искусственным. Никто не причинит вреда малышам, все делается только для их блага, это уж ты должна понимать. В тебе говорят беспокойство, гормоны и, увы, лекарства. Все в порядке, Аллаэ. Позволь, я осмотрю тебя.
Руки Кирана были теплыми, но всегда принимавшая их заботливые прикосновения как должное Аллаэ вдруг не ощутила того, к чему привыкла. Муж был холоден с ней, вежлив словно незнакомец, да и прежний блеск в его темных глазах исчез. И если первое могло быть следствием ее состояния, то причину второго она не могла понять. Муж очень ждал рождения детей и сиял от счастья, когда узнал о двойне, теперь же он стал другим.
– Ты лжешь мне. В чем дело, Киран? Я готова услышать правду, мне хватит сил выдержать даже самую страшную. Они погибли?
– Не накручивай себя. С детьми все в порядке. Почти. Насколько это возможно с учетом случившегося, – завершив осмотр, землянин отчего-то не хотел смотреть в глаза некогда любимой женщины, зная, что вскоре покинет ее навсегда. – Ты тоже через три-четыре дня сможешь вернуться к работе. Это же для тебя самое главное?
– Нет. – Впервые со времени их встречи Аллаэ сама взяла за руку мужа, сжав ее, насколько хватило сил ослабевших пальцев. – Уже не так, Киран. Не вынуждай меня делать признания, которые я и сама пока не готова принять. Просто поверь, я уже другая. Ты же эмпат и должен чувствовать, как я переживаю.
– Именно что эмпат. И многое из того, что произошло, мне понятно больше, чем кому бы то ни было. И нашим детям тоже. – Освободив руку, аккуратно, но настойчиво, Киран увеличил дозу обезболивающего, дав жене выпить лекарство, и сразу отошел от кровати, повернувшись к окну.