Эти размышления грызли Хмельницкого такой горькой печалью и грустью, что разбередили его раны от чрезвычайных военных трудов, повседневных хлопот и бессонницы, и не меньше от угнетающей старости. Гетман тяжело заболел, и после долгого страдания понял он, что умирает.
Хмельницкий, почуяв близкую смерть, собрал в Чигирине урядников от войска и товарищество от уважаемых казаков и им, собранным в его доме, сообщил о состоянии нации и всех сопутствующих обстоятельствах. А после, напомнив о предыдущих напастях и тяжких войнах, и что с того получилось, и что они в них так славно и отчаянно сражались и перенесли все невзгоды собственным своим мужеством и согласием между собой, завершил тем, что он, чувствуя близкую смерть свою, с сердечной жалостью оставляет их на произвол судьбы и советует, в случае необходимости, не уповать на мужество и бывшие военные подвиги, а придерживаться всегда общего согласия и братской дружбы, без чего никакое царство не уцелеет и никакое общество устоять не может. «А я, – продолжал Хмельницкой, – благодарю вас и за послушание в войнах, и за свое гетманство! Благодарю за ту честь, какой вы меня почтили, и за то доверие, которое вы ко мне проявили. Возвращаю вам все знаки и клейноды, которые честь и власть гетмана обозначают, и прошу вас извинить меня, если чем я, как человек, перед кем-либо из вас провинился или кого обидел. Намерения мои о всеобщем добре были чистосердечными и правдивыми, и я всего себя посвятил отчизне, не жалея ни здоровья своего, ни самой жизни. Но каждому угодить, то не родился еще никто такой из людей. Поэтому, для всеобщего добра, позвольте еще раз просить вас сделать мне последнюю приятность: изберите себе гетмана при моей жизни, кому я мог бы открыть необходимые тайны и дать советы в управлении. Поскольку в нынешнюю критическую пору необходим гетман умелый и мужественный человек, то я рекомендую вам именно таких: полковников переяславского Тетерю и полтавского Пушкаренка и Генерального писаря Выговского. Из них выберите, кого по всеобщему совету договоритесь».
Урядники и казаки, горько заплакав на слова гетмана, которые так их тронули и поразили, особенно о близкой смерти его и своем сиротстве, громко закричали: «Кого изберем на твое место? И кто достоин оценить отеческие заслуги твои к нам и нашу в тебе потерю? Сын твой Юрий пусть наследует место и честь твою! Он один пусть над нами начальствует, и мы его избираем гетманом. Проклятыми, бессовестными и бессрамными были бы мы, если бы желали вместо него кого-нибудь другого, забыв твои к нам добрые дела и беспримерные для отчизны подвиги». Гетман благодарил урядников и казаков за их доброе к нему отношение, но возражал на избрание его сына, убеждая, что он очень молод, чтобы справиться с такой большой ответственностью и в такое критическое время. «А вы благодарность свою ко мне можете выразить другим способом: пусть сын служит отчизне на другом месте по мере способностей своих и возраста. На гетманство надо избирать человека зрелого и по всем данным способного для такой чести». Собрание, возразив гетману, что молодость его сына можно укрепить хорошими советами и надежными советниками, которых он сам выбрать себе может, решило единогласно, что «лишить его отцовской чести мы никогда не допустим».