Так же тихо было и на плотбище. Бусу уже стащили с берега, теперь она стояла на воде, причаленная. Мешки были уже на бусе, это были обычные зерновые мешки, их свалили в горку возле мачты. Там после будет стоять слон, сразу же подумал Маркел, у слонов дурной нрав, слоны звери злые, привередливые, Ряпунин не сдержался и убил слона, так говорят, если не брешут.
– Маркел Петрович! – послышалось сзади.
Маркел обернулся. Рядом с ним стоял Филиппов.
– Маркел Петрович! – повторил Филиппов. – Ты раньше в море бывал?
– Нет, а что? – сказал Маркел.
– С непривычки может укачать, – сказал Филиппов. – Голову начнёт кружить, кишки наружу выворачивать, харч выметать, так ты тогда хлеба с солью, хлеба с солью, и отпустит.
– Отойди! – строго сказал Филиппову Кирюхин. – Не отвлекай от дела! – А Маркелу сказал: – Заходи!
Маркел взошёл по новым сходням, прошёл мимо кучи мешков, остановился. Кирюхинские все расселись по местам, взялись за вёсла. Астраханские начали отталкивать их от берега.
– Чух! Навались! – велел Кирюхин.
Стрельцы взялись грести. Буса, мерно поскрипывая, шла всё быстрей и быстрей. Развернули парус, он захлопал, распрямился ещё больше.
– Лепота! – сказал Кирюхин радостно. – Так мы за неделю доплывём!
– До Персии? – спросил Маркел.
– Ага! – сказал Кирюхин. – Раскатал губу! До Терского городка за неделю! А до Персии нам хотя бы за месяц управиться.
Они плыли всю ночь, и хоть это было в полнолуние, всё равно вокруг стояла такая чернота, что можно было только удивляться, как это они ни разу ни во что не врезались или не сели на мель. А мелких мест там было предостаточно, днище бусы то и дело скрежетало по песку, и тогда Кирюхин приказывал «Гэп!», все дружно наваливались на вёсла, и буса медленно сползала с мели. А сколько там было поворотов, сколько глухих заводей и сколько рукавов! И так они плыли до самого рассвета, а после причалили к берегу, нарубили веток и укрыли бусу и, не разжигая огня, легли отдыхать. Днём, как сказал Кирюхин, их могут заметить, так что сейчас надо как можно скорей схорониться.
– Схорониться от кого? – спросил Маркел.
– От Демьяна и его людей, – ответил Кирюхин. – Здешние места – их вотчина.
И так они тогда и сделали: весь день просидели в схроне и только уже вечером двинулись дальше. А утром они опять причалили и схоронились, послали человека посмотреть, далеко ли ещё до моря, человек скоро вернулся и сказал, что до моря ещё полверсты всего осталось. Кирюхин задумался, потом сказал, что место здесь какое-то недоброе, надо уходить отсюда – и они отчалили. Но только проплыли, может, сто саженей к морю…