А капитан первого ранга Трусов смотрел на разброс непопаданий, ненакрытий, вслед сбегающему на форсаже, набравшему почти сдаточные 18 узлов бронепалубнику, понимая, на какую цель тот вострился.
И не особо-то… о, нет, конечно, радовался этому удачному попаданию в «Кресси» – что может больше радовать военного моряка в бою, как не всплеск твоего снаряда на «теле» вражеского корабля, пожар, а там глядишь и опрокинутый кверху киль (мечтайте)!
Но заваленная труба за фок-мачтой на «британце» – это что? Это потеря им преимущества в узлах, с 20–21 до, дай бог «рюриковских» 17.
Вот только понимал Евгений Александрович – никуда «Кресси» от старичка-«Рюрика» убегать не станет. Привяжется, скует боем, не пуская туда, куда умчал клятый «Аполло».
И еще раз подумал: «Что ж такого в этом “красном ледоколе”, что британцы как с цепи сорвались?»
* * *
На ходовом мостке «Ямала» после заявы наместника все как-то сдвинулось волной, людской рокировкой.
Императорские подданные (свита) безотчетным животным инстинктом сбились в одну кучу, ощетинившись… хорошо, что хоть не стволами.
Еще не «подданные» (?) – усиленной вахтой по местам… руководители служб, кто был уместен, капитан – центром.
Морпехи и без того на контроле у дверей, но видно, что усилились. Наизготовке.
Пожалуй, только статский советник отдельно в сторонке. Ему все-таки из «штурманской» кресло-вертяшку вытащили. Сидит, пот смахивает с лица.
Капитан… Чертов Андрей Анатольевич физически ощутил прилившую кровь к лицу:
«Только пулять бы никто не вздумал, посекут аппаратуру к чертовой матери».
Замерло молчанием, напряженными сузившимися зрачками, пробами, просчетами вариантов.
О, нет! Первым порывом было – дать в рыло (озвучено из-за спины свистящим шепотом Шпаковского!).
Скрутить всю эту аксельбантную сволочь. Наместника – заложником.
Пушки «Лены?» Привязать золотопогонников к леерам – пусть стреляют.
«Беда в том, что все это сомнительно, глупо и только на руку англам… что, мать их, с каждой минутой только ближе! Неужели Алексеев верит, что английский крейсер, догнав ледокол, пристроится бочком на траверзе и будет “фотографировать?” Наивно было бы думать!»
И тут же параллельно пробивалось благородным возмущением, в желании призвать к здравомыслию:
«Объяснить, втолковать всю надуманность каких-то побегов в САСШ. Вдолбить Алексееву, что поскольку он остается на ледоколе, с кучей жандармов, то типа все под его контролем (ха!) и потому бег к американам невозможен. Уговорить спустить катер, отправить доверенного полковника к Берлинскому. Отменить радикальные приказы. И рацию нормальную, кстати… с оператором в придачу. Потому что… епть!»