«Сожрать бы кого! Ща сожрем.
Перед контактом с крейсером “полный назад” и “стоп!” Нам сильный удар не нужен.
Мы его мягко.
Как лед.
Как на лед.
Наползем, подомнем. Система отработана на самых толстых пластах. Только сейчас льды заменило водоизмещение железа.
Покроем, как мартовский кот самочку. У англов “корабль” женского рода.
Вот! Самое оно!»
– Заполнить кормовые балластные цистерны!
А в голове пульсировали слова: «Риск и победа».
Под которыми смело можно было выводить: «Риск и катастрофа».
– Вижу кильватер! – хрипит рация морпехов.
Связь с «Леной» на передачу-распоряжение: «На ост, шевелить винтами!».
И это правильно, это своевременно, так как «Аполло» хоть ползет на семи узлах, но стремится выскочить из завесы. На «британце» и не подозревают, что их с противниками разделяет всего три кабельтова (это фиксирует радар). Берлинскому бы приказ дать: «стреляй!», да жаловался он, что чуть ли не крен 20°, и пушки в воду глядят.
Связь с «вертушкой» на прием:
– Вы у меня на радаре! Цель на радаре. «Ямал» я спущусь на пол-кэмэ с траверза. Открою отвлекающий!
– Дистанция три кабельтова! – накаляет старпом.
Скорость ледокола – восемнадцать узлов! Тридцать три километра в час! До цели три кабельтова – полкилометра! Меньше минуты!
Из дымной плотности показалась, почти вывалилась… серая понятная конструкция.
– Вот он!
– Бл-л!
С кого это полуматерное «бл-л» слетело, никто и не обратил внимания. Даже благородия ухом не повели. Все внимание на противника.
Чертов тоже тиснул зубами – надеялся, что «тучка-тучка» скроет их до самого притыка!
А тут с полукилометра… и уже почти четко – корма, высокий срез, мутнеет грот, надстройка, трубы. Дым лоскутами, черной ватой…
И эта реальность на вид оказалась… показалась далеко не простой и легкой.
«И нас – громилу – тем более уже заметили! Неужели успеют пальнуть? Успеют!»
Сердце билось, вылетало… предынфарктно, ленью неспортзальной, крепким кофеем, одышкою на трапах. Голосило протестом… запоздалым, досадным:
«Что творим! Что, твою ж мать, творим! Атомоходом-микроскопом, как деревянным молотком! Будь ты проклят, генерал-адъютант Евгений Иванович, говорил же тебе, гаду, уходить было надо!»
Край глаза ловит всхрап старпома и перекошенное, пученное капиллярами лицо наместника.
«Это я что – вслух вырвалось?»
И все это мелькнуло, вспыхнуло в голове и на языке до того, как…
Тявкнули одиночки-снайперки, задолбил «Корд». Два «корда!»
Вслед треск «калашей» сливался гвалтом, вспышками, посевом гильз…
Страшилка на корме в 152-мэмэ повернута на борт (где где-то «Лена»), и уж повелась описывать стволом и замерла… прислуга валится, сметается под рикошетные метелики с казенника, искрами с орудийного щитка – не дать им развернуть, не допустить до…