Колыхалось, кишело на волнах людское многоголовье.
Подходили осторожно, на «самом малом». По бортам судна уже были готовы, собравшись у лееров, лебедок, талей, но все одно забегали, затопотали по трапам, палубам.
– Приготовиться к приему людей! – репетовалось, разносилось по «громкой».
– Примем на борт – фильтрация, – не замечая, что повторяется, выговаривал капитан, – всем, кто здоров – дать противопростудного и готовить к пересадке на «Лену».
– Водки бы им для сугрева, – предложил посерьезневший начальник безопасности. О водке серьезно он говорил редко, поэтому тут же сгладил свой эмоциональный промах, обратившись к успевшему вернуться адмиралу: – Ваше высокопревосходительство, у нас сорокоградусной на такую ораву едва ли найдется. Уйдет подчистую весь запас медицинского спирта. Как жить дальше?
– Прибудете на Колу – возмещу казенной, – после разговора с государем настроение у наместника было явно испорчено. На мостике царил полумрак, но все равно было видно его неспокойное раскрасневшееся лицо.
– А если у кого воспаление легких? Тут по уму не водку, а антибиотик или… – Шпаковский не договорил, спросив у капитана: – Раненых будем с собой возить? До выздоровления?
– Пока… да. Но в итоге – всех на «Лену» и в Петропавловск.
Алексеев кивал – именно так… оговорено, согласовано.
* * *
Лучи резали ночь, выплясывая кругами по волнам – черное на контрасте море, шлюпки, катера, кочующее волнующееся людское море.
Вокруг ледокола, легшего в дрейф, творился сущий бедлам. И на палубах. И в помещениях… каютах. И в медблоке. На камбузе.
В коридорах «Ямала» на верхнем и жилом ярусах стало тесно – то тут, то там измокшие, дезориентированные, но счастливые своим спасением матросы, офицеры.
Говор, возгласы, тела – стоячие, сидячие, шевелящиеся.
Лужи, мокрая одежда… матерящийся боцман (естественно, местный).
Вызволенных из воды отпаивали горячим и, кстати, в основном не чаем, не водкой, а раздавая пластиковые стаканчики с лапшой и бульоном быстрого приготовления – их на ледоколе было в избытке.
– Проследить за оставленным мусором, – не забыл предупредить Шпаковский, – пластик не тонет. Палево!
Адмирал спустился вниз принимать личное участие… оказывать начальственную поддержку, вселять бодрость и уверенность, так сказать.
Всех еще не вытащили, когда, наконец их догнала «Лена». Дело бы пошло быстрее, но теперь начался обратный процесс – сбагривали «мокрое нашествие» на, по сути, грузопассажирский пароход. Мест там только в III классе больше тысячи.
Туда же намеревались сплавить жандармов и часть свиты наместника.