Нурейтдинов подъехал на такси буквально пару минут спустя. К удивлению Соболева, у него тоже имелся фонарь.
– В нашей работе это вещь необходимая, – улыбнулся он. – Постоянно приходится лезть туда, где темно.
Соболев заметил, что в таком случае их работы похожи.
Больше они не стали терять время. Предстояло еще найти, как попасть на территорию заброшенной фабрики: глухие ворота оказались прочно заперты. К счастью, довольно быстро обнаружилась дыра в заборе, в которую людям их комплекции не составляло труда пролезть.
– А дальше-то куда? – поинтересовался Соболев, с тоской поглядывая в сгущающихся сумерках на несколько мрачных корпусов разной степени обшарпанности. Ему совершенно не улыбалось устраивать обыск во всех, этак можно и до шестого числа включительно провозиться, ища подходящую дверь.
– Нам нужен главный цех. Думаю, вот тот, – Нурейтдинов указал на одно из зданий, которое, на взгляд Соболева, никак не выделялось среди трех похожих.
– Почему оно?
Нурейтдинов включил свой фонарь и использовал его свет как указку, чтобы привлечь внимание Соболева к потревоженному снегу. Протоптанной тропинкой это назвать язык не поворачивался, но здесь определенно несколько раз прошли в разных направлениях.
«Вот же глазастый очкарик», – мысленно проворчал Соболев, шагая в обозначенном направлении.
Следы доходили до ворот погрузочно-разгрузочного цеха, но внутри здания, естественно, терялись. Куда идти дальше, было совершенно непонятно. Нурейтдинов неожиданно предложил:
– Думаю, нам лучше разделиться, так больше шансов найти нужную дверь.
– Как мы поймем, что она та самая? – поинтересовался Соболев.
У него-то хотя бы имелась подсказка в виде рисунка Федорова. Изображенная им дверь вполне могла находиться в одном из помещений фабрики. Но как ее собрался искать Нурейтдинов?
– Она должна быть черной от копоти, обожженной. По легенде внутри случился пожар. То ли акт самосожжения, то ли… прорыв адского пламени.
Соболев недоверчиво покосился на него, но ничего не сказал. По рисунку он не понял, что дверь должна быть в копоти, Федоров просто заштриховал ее.
– Мне все равно не нравится идея отпускать вас одного. Если мы правы и это то самое место, убийца может быть где-то здесь. Мы уже поняли, что он всегда тщательно готовится к своему ритуалу.
– Андрей Владимирович, поверьте, я могу за себя постоять, – в голосе Нурейтдинова, как показалось Соболеву, прозвучали явные снисходительные нотки.
Кем вообще вообразил себя этот мужик? Он выглядел явно старше Петра Григорьевича, не обладал каким-то особо мощным телосложением и не было похоже, что он умеет обращаться с оружием. Или что оно у него хотя бы есть. Однако Нурейтдинов говорил вполне уверенно и, кажется, по-настоящему хотел избавиться от компании Соболева. Чем только не угодил?