Он присел на краешек стола, вытянув длинные ноги, и продолжал расспрашивать ее.
— Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ведь ты пришла сюда только после ухода миссис Лейн, не так ли?
Ей не хотелось признаваться, но все равно об этом все знали.
— До этого я в течение трех лет была помощницей графа.
— Помощницей? — переспросил он, и по выражению его лица она поняла, что он подумал худшее.
— Я переписывала старые манускрипты, производила кое-какую исследовательскую работу и даже обнаружила источники некоторых нужных ему ингредиентов. Я была своего рода секретарем.
— Ну и дела! Так тебе все еще очень хотелось стать графиней?
— Я была его секретарем, я согласилась работать, потому что мне нужна была работа.
— Тебя вышвырнули из поместья?
— Конечно, нет. Но я предпочитаю жить не за счет благотворительности.
— Никакой другой работы для тебя не нашлось?
— Для такой, как я, в округе никакой другой работы не было. Мисс Карслейк из Карслейк-Мэнор едва ли можно нанять на черную работу, а на более респектабельную работу отпрыск контрабандиста и женщины легкого поведения не годился. Граф предложил мне должность секретаря, и я согласилась.
— Он предложил также должность управляющего твоему брату. Почему?
— Думаю, это подсказал ему мой отец.
— И граф согласился сделать это по указке Мэла Клиста? — недоверчиво спросил он, криво усмехнувшись.
— У них была договоренность. — Она помедлила. — Это касается контрабанды, Кон.
— Можешь передать нынешнему Капитану Дрейку — надеюсь, тебе известно, кто он такой, — что больше никакой договоренности не будет. — Он сердито взглянул на нее, но тут, словно весенний ветерок, ворвавшийся в затхлый воздух помещения, появился секретарь Кона. Легкий, гибкий, с мягкими белокурыми волосами — с ангельской внешностью. Однако, судя по всему, далеко не ангел.
Ее мысли находились так далеко отсюда, что она даже не сразу вспомнила его имя. Его губы тронула улыбка — задумчивая, понимающая улыбка.
— Я Рейском де Вер, мэм, — подсказал он. — Друзья зовут меня Рейсом.
Она сделала книксен, вспомнив вдруг, что еще ни разу не приседала перед Коном.
Он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. «Ишь, сердцеед», — подумала она, и его улыбка вызвала у нее лишь раздражение. Однако она была благодарна ему за то, что он прервал их разговор.
— Что означает столь напряженная атмосфера? — спросил де Вер.
— Колдовство и злоба в равных долях, — сказал Кон. — Здесь было обиталище графа. Он совершенно спятил и умер оттого, что выпил своего зелья, которое, как он надеялся, должно было обеспечить ему вечную жизнь.