По щекам тут же хлестнул свежий воздух; позади раздался замедленный во много раз крик Михаила, но это меня уже не волновало. Какой тут этаж, шестой? Седьмой? В общем, должно хватить.
Почему крик замедленный? Потому что Дар начал действовать. Нет, падал-то я в обычном режиме, но вот моё сознание воспринимало всё в несколько раз медленнее. Это даже к лучшему, ведь падение – чертовски быстрая штука. Даже не успеешь насладиться полётом!
Зелень. Синее небо. Красивый, в общем-то, мирок, хотя и отсталый. Вот сейчас разобьюсь в лепёшку – и вернусь в нормальное тело, здоровое, красивое, а главное – не впутанное ни в какие местные дрязги. Михаила, конечно, жаль, но своего сына он потерял очень давно, а я не имел ни единой причины проживать чужую жизнь.
Асфальт приближался. Смерть должна быть быстрой и уж точно не самой неприятной из тех, что были на моей памяти. Что ж – вот сейчас Дар должен включиться на полную, и…
…Дар?
Я заморгал в замедленном темпе.
Что-то было не так.
Эй, где Дар? Восприятие же замедлилось, так где всё остальное?
Впрочем, времени рассуждать не было. Времени вообще оставалось всего ничего – каких-нибудь полсекунды. А без полноценно работающего Дара я так и останусь кровавым месивом на асфальте.
Оттолкнуться слабеньким импульсом от стены и отлететь на ветки деревьев было единственным вариантом. Прямое падение убило бы меня, а Дар… не откликался, как я ни пытался вызвать его в себе. Он и раньше был своенравным – работал не по моему приказу, а сам по себе, лишь в смертельно опасных ситуациях. Но сейчас-то он молчал совсем! Словно… его и не было вовсе.
Ладно; окажусь на твёрдой поверхности живым, тогда и буду размышлять.
Толчок; моё тело сменило курс всего на каких-то пять-шесть метров, но вместо впечатывания в асфальтную дорожку меня теперь ждала встреча с зелёной хвоей местных деревьев. Ох… будет больно.
Удар!.. Снова удар, и снова… каждый этап падения отдавался в моём теле болью, да ещё и на замедленной скорости – но, по крайней мере, жить буду. Дар по-прежнему молчал.
Падение. Перед самой землёй я сгруппировался, но оно всё равно вышибло из меня весь дух. Кости целы… кажется, но всё тело – одна большая гематома. Мир медленно обрёл нормальную скорость, и я попытался вздохнуть.
Рёбра болят, но не сломаны. Энергии всё меньше – за последние двадцать минут я израсходовал две трети запаса, что девять лет мариновался в этом теле. Боль – не проблема, как и синяки с царапинами. Заживёт и не вспомню. Хуже другое. Намного хуже.
Чёрт, это худшее, что могло вообще произойти!