* * *
Будит меня мерзкое пищание. Я долго ищу источник раздражающего звука. Будильник, обычный механический, стоит в дальнем конце комнаты. Умно, иначе не получилось бы поднять меня с кровати.
Тело болит, татуировка чешется, под глазами синяки размером с черную дыру. Но сила на месте — мне показалось, что вчера Панаевский разорвал ее в клочья. Что же, так просто ее не лишиться, утешает.
Душ, завтрак и взволнованная родительница начинают новый день. Пока я уминаю вторую яичницу, мать уговаривает меня остаться дома и отлежаться. Нет уж, женщина, в постельке я дожидаться своего конца не буду.
Брат молчит всю дорогу к храму Маат. Это не мешает ему нарушать ПДД, материться сквозь зубы и чуть не сбить девушку в самом конце поездки.
Ну а на кого мы еще могли наехать? Эратская злобно скалится, призывая силу. Из золотого свечения появляется львица, разевает пасть в реве и клацает на нас зубами.
— Брысь, — огрызаюсь я на пета и выхожу из машины.
Есть тут кто, например, с бобром? Ну а что, отличные фамильяры. Мне приходится проделать короткую дыхательную гимнастику, прежде чем открыть рот.
— Извини, — киваю в сторону «Мустанга».
Меня осматривают с головы до ног. А я понимаю, что ее глаза такие же золотисто-карие, как у львицы. Девушка хмурится, раздраженно выдыхает и скрывается в дверях храма.
Опять дышу. Ладно, проехали. Я и не сомневался, что об меня ноги вытрут, но шанс дал. Такие как она, молчаливые и холодные, особенно громко орут в других обстоятельствах.
Провожатая у нас оказывается одна, так что и заходим мы на урок вместе. И даже по затылку видно, как девушка этого бесится. Да кто же тебя недо…
— Игорь! — на меня бросается рыжая бестия. — Жаль, тебя вчера с нами не было! Но мы сегодня опять собираемся в Александровском, давай с нами.
Понятно, наглость — первое счастье. Я аккуратно отцепляю девчонку от себя. Ее брат, как и Покровский, усмехаются. Ботаник краснеет, не отрывая взгляда от огненных волос.
С этим все ясно, влип. Олег опять неодобрительно качает головой. Что-то Саницкий слишком уж серьезный для подростка.
— Вряд ли получится. Я буду занят, — улыбаюсь с сожалением.
— Чем? — Илена, похоже, вообще не думает, когда задает вопросы.
— О таком не говорят в приличном обществе, — кидаю короткий взгляд на Эратскую.
Та вскакивает и возмущенно открывает рот, но в этот момент заходит верховная жрица. Впрочем лица вытягиваются у всех без исключения. Знать бы еще, кто эта недотрога.
— Быстро расселись по местам! — у кого-то тоже утро не задалось.
Мы впихваемся за узкие парты со скоростью стаи вспуганных летучих мышей. Голос у моей двоюродной бабушки такой, что слушаешься моментально. Не иначе, как подкрепленный магией.