Ева, которую Бог сотворил в Раю из ребра мужа, в Своем предведении зная о Жизни, посредством Которой всякая жизнь пребывает, взяв начало в Жене, ибо через Нее мужу предназначено войти в славу небесного Рая, соблазненная змеем, дала своему супругу пищу смерти. И, поскольку своего света они лишились, свет Божий, явившийся сначала Адаму, явился им обоим подобно пламени с южной стороны и вопросил: „Адам, где ты?“ То время подобно времени между девятым часом и вечерней. После, изгнанные из Рая, они пришли в мир, на землю, где уже царила тьма».
Этот комментарий к Часам и апология музыкального искусства, которая ему предшествует, напоминают один отрывок из седьмого видения «Книги Божественных деяний», где Хильдегарда упоминает о «флейте святости, гуслях хвалы, оргáне смирения — царя добродетелей». Для нее инструменты по природе предназначены «восхвалять Бога» — как и богослужения Литургии Часов с пением псалмов, в течение дня переходящие одно в другое, как бусинки четок. Она помогает увидеть глубокое созвучие между ритмами времени и ритмами литургии. Это созвучие могло по-настоящему ощущаться, пожалуй, только в ее эпоху, когда люди стремились не столько рассуждать, сколько воспринимали вещи по подобию. Для нее вся эта игра символов способна передать суть монашеской жизни.
Именно потому она порицает «тех, кто приказывает умолкнуть песнопениям Божественной хвалы, разве только для этого есть несомненная причина». «Таковые, — говорит она, — не будут наслаждаться звуками ангельской хвалы на небесах, ибо на земле они неправедно лишали Бога сладкозвучия возносимых Ему похвал; разве что они искренне покаются и смиренно принесут удовлетворение». Духовенство Майнца должно было остро воспринять подобный упрек: ведь их город славился богатыми традициями литургического пения. Именно одному из архиепископов этого города, Рабану Мавру, мы обязаны гимном «Veni Creator Spiritus». А собор Святого Мартина, то есть кафедральный собор Майнца, — самый древний из романских храмов Германии (вместе с церковью в Шпайере) — своей двойной апсидой зримо напоминает о процветании литургического пения в эпоху Хильдегарды: два хора, находившиеся каждый в своей апсиде, словно перекликались друг с другом и наполняли звучанием человеческого голоса все огромное внутреннее пространство. В 1975 году, после восстановления храма, было отпраздновано его 1000-летие. Этот архитектурный ансамбль остается достойным своего исторического значения: ведь архиепископ этого кафедрального собора был к тому же имперским князем и великим канцлером Германии.