— Примас, быстрее! Префект умирает.
— Так он жив?!
— Жив, но тяжело ранен, и без сознания.
Парни Горация действовали не в пример жестче наших провожатых, прокладывая дорогу, и вскоре наш небольшой отряд уже входил в ворота лагеря. В центре, где располагалась претория, уже стояли несколько шатров, отличающихся от солдатских гораздо большим размером и красивыми узорами. Трофейные? Вокруг шатров суетились люди. Мы вслед за Горацием быстрым шагом направились туда.
Там нас встретил взволнованный Тиллиус. Толстяк весь вспотел, покраснел. Поди его тоже не погладят по головке, если Понтий кончится.
— Примас, я уже не надеялся, что они тебя найдут!
Не вступая в пустые разговоры, я сходу начал отдавать распоряжения
— Гоните отсюда всех посторонних, пусть останутся только люди Фламия. Нужна будет чистая вода, уксус и ткань для перевязки. Быстрее, дорога каждая минута!
Мы с апостолами зашли в командирскую палатку, полог которой был откинут, и увидели, наконец Пилата, лежащего в одной тунике на низкой лежанке. Его уже успели освободить от доспехов и протереть бледное лицо от пыли, сейчас молодой лекарь пытался обработать страшную рану на бедре. Ногу перетянули, но кровь продолжала сочится.
— Остановись! Не трогай рану. Дальше мы сами.
— Но…
— Делай, как тебе говорят!
Лекарь не стал спорить с Тиллиусом и, молча, отошел в сторону. Вот и молодец, нечего тут грязь развозить.
— Внятно объясните мне, что случилось? Почему он без сознания?
— Получив ранение, префект не удержался в седле и упал с коня, ударился затылком, потерял сознание.
А шлем он надеть позабыл?
— Ты сам это видел?
Тиллиус уверенно кивает в ответ на мой вопрос. Понятно… Еще и сильное сотрясение мозга. Значит нужно одновременно заниматься и раной на бедре, и головой. Иначе здравствуй отек мозга или внутреннее кровоизлияние. Прикрываю глаза, пытаясь восстановить в памяти все, что я читал про оказание первой помощи при сотрясении мозга. Ага… понятно.
— Какие травы у тебя есть? — обращаюсь я к лекарю — Нужны: пустырник, валериана, мята и хмель.
— Найду.
— Тогда кипяти воду и готовь отвар — все в равных пропорциях.
— Тиллиус, найди Фламия или Лонгина, пусть приведут своих солдат, из тех, кто крестился. Пусть они молятся Христу за спасение префекта, сила общей молитвы нам сейчас тоже не помешает.
— Парни не очень помнят слова — на ухо прошептал мне Квинт
— Значит, пусть молятся как могут! Главное, чтобы слова от сердца шли, искренне. Понимаешь?
Сам я в это время осторожно переворачиваю Пилата на бок и приподнимаю ему голову, подкладывая под нее руку и свернутый плащ. На лоб и огромную шишку на затылке кладу смоченную в холодной воде ткань. Сгибаю в колене его неповрежденную ногу. Вот. Теперь можно и раной на бедре заняться. Для начала протираю свои руки разбавленным водой уксусом, потом аккуратно убираю всю грязь и кровавые разводы вокруг раны. Сама рана очень нехорошая — глубокая, рваная, кровоточащая — наверняка уже и инфекция занесена по полной программе. Пилату точно не выжить, если мы сейчас не справимся. Но сил у меня одного на все не хватит — я слишком потратился на выстрел, так что помощь двух апостолов будет решающей.