— Сама сказала — застукала. А так бы и ей не рассказала.
— Ну да, наверно… — Люська шмыгнула носом.
— Ты что, ревешь? Дружба не самое главное в жизни, поверь мне. — А сама подумала: «Самое главное — самореализация, а у меня этого нет и не предвидится».
— Нет, насморк от холодного воздуха.
— Шапку бы надела.
— Сама без шапки!
— У меня капюшон. Как только уши замерзнут, сразу натяну. А ты что делать будешь? Карнавал обещает быть длинным.
— Слушай, я не деревенская дурочка, чтобы в шапках ходить!
Я только отмахнулась. Разница в возрасте всего-то пару лет, но как будто — пропасть.
— А отношения между Гелей и Филиппом напряженные были? Ведь получается, что он ей отказал.
— Да не особо. Она ворковала с ним при всех, он нормально реагировал, тоже иногда с ней шутил. При Кристи все это было, она тоже нормально относилась. Ничто не выдавало, что у них отношения.
Я еще раз подумала, хорошая же она подруга, что очевидного не заметила. Я, человек со стороны, и то увидела.
— Может, у них одноразовый перепихон был? — продолжала она рассуждать вслух. — А Надька не так поняла.
— Их в любом случае что-то связывало, раз оба в реанимации.
— Ах, ну да, ну да…
— Могли они узнать какую-нибудь тайну? Из их семей никто вместе не работает?
Люсьен фыркнула. Я уже знала, что Кристина из простой семьи, но мне хотелось вытащить из девушки побольше информации, поэтому я специально исторгала из себя различный нонсенс.
— Предки Кристи палатки на рынке держат. Мехами торгуют, правда, но все равно не ровня. Геля говорила, что у них еще шауремные на том же рынке, но это, наверно, от злости.
— Наверно. — Образ Гели час от часу становился все более ведьмовским.
— А у Фила предки… — она показала пальцем куда-то вверх. Затем, побоявшись, что я начну считать его сыном богов, пояснила: — В правительстве! Не совсем уж шишки, но все же! Чуешь разницу?
— Еще как. — А сама подумала, что, если бы были «совсем шишки», над турбазой уже вертолеты бы кружили. И менты не смогли бы ограничиться стандартным «несчастный случай». — Стало быть, никаких точек пересечения, окромя любви любовной? Или страсти страстной.
Она хихикнула.
— Ну да. Ой! — она вдруг схватила меня покрепче за плечо. — Вон он опять…
— Кто? — я попыталась проследить за ее взглядом, но никого не узрела. Мы уже подошли к концу аллеи и к началу нескольких лыжных и прогулочных троп.
— Вон! В последнем доме… Лицо в окне.
Я сколько ни разглядывала, никого не увидела.
— Тебе не показалось?
— Нет!
— Значит, вовсе не лицо это было, а целый человек, который там живет. Выглядывает в окно, что в этом такого? Тем более идет шествие наряженных придурков.