Четыре часа спустя, то есть в шесть часов вечера, нас все еще не отпустили. Конечно, я уже бывал за решеткой, но вместе с Вулфом – никогда. Насколько мне известно, для него это был первый опыт подобного рода.
На самом деле никаких решеток не было, по крайней мере видимых. Мы находились в камере предварительного заключения, и она оказалась не так уж плоха, если не считать засаленных стульев и запаха – воняло там, как в больнице посреди болот Джерси. В ней даже имелась отдельная уборная в угловом закутке. При нас неотлучно находился полицейский. Очевидно, его целью было не дать нам избежать электрического стула, покончив с собой прямо в этой камере. Когда я сказал ему, что мы готовы заплатить за вечернюю газету доллар, он открыл дверь, высунул голову в коридор и крикнул кому-то, что нужна газета, но пост свой не покинул. Никакого риска.
Вскоре после водворения нас под стражу нам было предложено заказать еду. Я попросил два сэндвича с солониной и тостами из белого хлеба и кварту молока. Вулф отказался от предложения, а ведь он с десяти утра не имел во рту ни крошки, только выпил кофе. Даже не знаю, решил ли он объявить голодовку или просто был слишком взбешен, чтобы есть. Когда принесли мои сэндвичи с солониной, то они оказались ржаным хлебом с ветчиной, причем ветчина была так себе. Молоко меня устроило.
Выяснилось, что в неволе Вулф не только не ест, но и не говорит. Он застелил старую деревянную скамью у стены своим пальто, уселся на него прямо в шляпе и так и сидел, закрыв глаза и сплетя пальцы рук на вершине необъятного живота. Глядя на Вулфа – а за время службы я повидал его в самых разных состояниях, – я догадывался, что вместо того, чтобы успокоиться, он злится все сильнее и сильнее. Свое молчание он нарушил лишь однажды, когда по прошествии двух часов приоткрыл глаза и сказал, что хотел бы узнать мое искреннее мнение по одному вопросу. Я ответил, что готов сообщить ему свое искреннее мнение обо всем на свете, благо у нас на это предостаточно времени.
– Предвижу, – хмыкнул он, – что в будущем, если ты и я продолжим совместную деятельность, что весьма вероятно, этот эпизод будет часто упоминаться в том или ином контексте. Ты согласен?
– Согласен. Если только этот эпизод не окажется последним для нас с вами. Вы допускаете, что у нас с вами все же есть будущее.
– Пф! Мы примем меры. Ответь мне вот на какой вопрос. Если бы тебя не соблазнила перспектива попробовать себя в операции с прослушиванием и познакомиться с технической стороной дела, как ты думаешь, взялся бы я за работу, предложенную тем человеком? Мне всего лишь хочется услышать твое мнение.