– Мне нужна самая сильная лупа, пожалуйста.
Я дошел до своей комнаты, достал из чемоданчика лупу и вернулся. С ее помощью Вулф теперь уже как следует рассмотрел изумруд и потом отдал его мне. Тем самым, казалось, он признавал мои права на камень, поэтому я изучил зеленый символ признательности спереди, сзади и с боков.
– Я не эксперт, – сказал я, возвращая перстень Вулфу, – и возможно, то мелкое коричневатое пятнышко около центра делает его особенно редким и красивым, но на вашем месте я бы вернул перстень послу и попросил бы взамен хороший чистый камень вроде того, что я не так давно видел в витрине «Вулворта».
Никакой реакции. Я ушел к себе, чтобы убрать лупу на место. Если я все еще надеюсь убедить Вулфа принять предложение Брагана, то пора было действовать, поскольку времени оставалось совсем немного. Мой первый залп уже был наготове, когда я вновь я вернулся в его комнату, но, сделав пару шагов к его креслу, остановился как вкопанный. Вулф откинулся на спинку кресла с закрытыми глазами и шевелил губами: вытягивал их трубочкой, потом втягивал обратно, вытягивал, втягивал, вытягивал, втягивал…
Я стоял и смотрел на него. Вулф делал так только тогда, когда его мозг работал на полную катушку, когда все его колесики вращались и напрягались все извилины. А сейчас что это было? О чем он мог думать? Подозревать Вулфа в притворстве я не мог, так как это был единственный феномен, который он на моей памяти ни разу не имитировал. Когда у него закрыты глаза, а губы так шевелятся, он по-настоящему работает, и работает изо всех сил. Но над чем? Клиента нет, улик нет, никаких стимулов, кроме желания сесть в машину и поехать домой. Однако у нас существовало непреложное правило: когда бы на него ни снизошло это состояние, отвлекать его нельзя было ни при каких условиях, поэтому я подошел к окну и стал смотреть, что происходит снаружи. Патрульный по-прежнему стоял на своем посту, спиной ко мне. Солнце опустилось за деревья, а может даже уже за горизонт, начинались сумерки. Если смотреть в одну точку, то не заметно, как уходит свет, но если сначала посмотреть тридцать секунд в одну точку, а потом еще тридцать секунд в другую и снова вернуться взглядом в первую, тогда становилось заметно. Я научился этому в Огайо, примерно в то же время, когда поймал свою первую рыбешку.
Голос Вулфа заставил меня повернуться.
– Который час?
Я глянул на запястье:
– Без двадцати минут восемь.
Он выпрямился и открыл глаза:
– Мне нужно позвонить. Где это?
– Телефон есть в большой комнате, вы его видели. Должны быть и параллельные аппараты. В комнате Брагана наверняка есть, только я ни одного не видел. Судя по всему, телефонные звонки не запрещены, но их отслеживают. В большой комнате сидит коп, хотя, думаю, этим дело не ограничивается. Готов поспорить, что линию прослушивают.