— Дом свиданий, — тотчас ответил Дао Гань, подгребая последние кусочки соленых овощей.
— Откуда вам это известно? — разочарованно спросил толстяк.
— Просто угадал! — сказал Дао Гань, допивая вино. — Приходите сюда завтра в это же время, и я принесу счета на рис. Может быть, мы договоримся о сделке. Спасибо за угощение!
Он поспешно направился к лестнице, оставив толстяка недоуменно смотреть на пустые тарелки.
Два друга посещают дом мастера Боевых искусств; одноглазый солдат рассказывает грустную историю
Ма Жун и Цзяо Тай закончили трапезу в сторожке чашкой горького чая и распрощались с советником Хуном. Во дворе судебной управы их уже дожидался конюх с лошадьми наготове.
Ма Жун посмотрел на небо и сказал:
— Похоже, братец, снега не будет! Пойдем пешком!
Цзяо Тай согласился. Быстрым шагом они вышли из управы.
Друзья прошли вдоль высокой стены перед храмом Хранителя города, потом повернули направо и вошли в тихий жилой квартал, где жил Лань Даогуй.
Крепкий юноша, очевидно один из учеников Ланя, отворил им дверь. Он сказал, что учитель находится в тренировочном зале.
Тренировки проходили в просторной пустой комнате. Кроме деревянной скамьи у входа, на полу в ней больше ничего не было. Но побеленных стенах висела богатая коллекция мечей, копий и палок для фехтования.
Лань Даогуй стоял в центре толстой тростниковой циновки, покрывающей пол. Несмотря на холод, на нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Он работал с черным шаром размером с небольшую дыню.
Ма Жун и Цзяо Тай присели на скамью и стали внимательно следить за каждым движением мастера. Шар не останавливался ни на мгновение, Лань подбрасывал его, ловил то на левое, то на правое плечо, позволял ему скатываться по руке до ладони, выпускал его, потом ловким движением подхватывал за мгновение до того, как шар должен был коснуться пола, — и все это делал с непринужденным изяществом, зачаровывающим двух зрителей.
На теле Ланя, равно как и на голове, не было ни волоска, а на округлых руках и ногах не выступали мускулы. У него была тонкая талия, но при этом широкие плечи и толстая шея.
— Кожа у него гладкая, как у женщины, — прошептал Цзяо Тай Ма Жуну, — но под ней нет ничего, кроме сухожилий!
Ма Жун утвердительно кивнул в молчаливом восхищении.
Внезапно мастер остановился. Мгновение он постоял, чтобы отдышаться, потом с широкой улыбкой подошел к двум друзьям. Протягивая шар на вытянутой руке Ма Жуну, он сказал:
— Не подержишь его, пока я накину халат?
Ма Жун взял шар, но тут же с проклятьем выпустил из рук, и тот с громким стуком упал на пол. Он был отлит из железа.