В управе готовятся к чрезвычайному заседанию; женщина наконец-то рассказывает поразительную историю
В полдень судья Ди не прикоснулся к рису и супу, поданным ему писцом, и ограничился только чашкой чая.
Го доложил, что гроб доставлен в управу без помех, но теперь перед главными воротами с сердитыми криками собралась большая толпа.
У вошедших в комнату Ма Жуна и Цзяо Тая был очень встревоженный вид.
— Люди во дворе управы возбуждены, ваша честь, — мрачно сказал Ма Жун. — А на улице перед управой те, кому не нашлось места в зале, выкрикивают проклятия и бросают камни в ворота.
— Не обращай внимания! — отрезал судья.
Ма Жун вопросительно посмотрел на Цзяо Дая, и тот неуверенно произнес:
— Позвольте мне вызвать военную стражу, ваша честь! Она смогла бы оцепить управу и…
Судья ударил кулаком по столу
— Разве не я здесь судья? — крикнул он помощникам. — Это мой округ, и это мои люди. Я не хочу никакой помощи, сам справлюсь с ними.
Помощники не проронили больше ни слова, зная, что это бесполезно. Но они опасались, что на этот раз судья ошибается.
Трижды прозвучали удары гонга. Судья поднялся и в сопровождении двух помощников прошел в зал заседаний.
Когда судья вошел и сел за стол, в гробовом молчании толпы чувствовалась угроза. Зал был переполнен. Растерянные стражники заняли положенные места. Слева судья увидел гроб, а возле него — могильщика с двумя подручными. Перед гробом, опираясь на палку, стояла госпожа Лу. Дао Гань и Го вытянулись возле столика писца.
Судья Ди ударил молотком по столу и произнес:
— Объявляю заседание открытым.
Госпожа Лу внезапно выкрикнула:
— Какое право имеет судья, уходящий в отставку, проводить заседания?
В толпе раздался недовольный ропот.
— Это заседание, — продолжал судья, не обращая на это внимания, — должно доказать, что торговец бумажными изделиями Лу Мин был подло убит. Могильщик, вскройте гроб!
Госпожа Лу поднялась на угол помоста и завопила:
— Неужели мы позволим этому чиновному псу снова осквернять труп моего мужа?
Толпа заволновалась. Со всех сторон послышались крики: «Долой этого судью!» Ма Жун и Цзяо Тай опустили руки на рукояти мечей, скрытых под складками халатов. Люди в передних рядах начали теснить стражников.
Злобный блеск появился в глазах госпожи Лу. Она ликовала. Дикая татарская кровь в ее жилах закипела в предвкушении предстоящего насилия и кровопролития. Она подняла руку, и люди остановились при виде ее торжественной позы. Грудь ее тяжело вздымалась, она показала на судью и начала говорить:
— Этот чиновный пес, этот…
Когда она сделала глубокий вдох, судья Ди внезапно произнес невозмутимым голосом: