– Нет, он не заболел, Уэбстер, – сказал Боркен. – Напротив, он был совершенно здоров, если не считать последних десяти минут жизни.
– Что вы с ним сделали?
– То же самое, что я собираюсь сделать с дочкой генерала, – сказал Боркен. – Слушайте, и я расскажу вам все в мельчайших подробностях. Вам следует обратить на это внимание, потому что вы должны знать, с чем столкнулись. Мы настроены серьезно. Мы не собираемся шутить, вы понимаете?
Джонсон придвинулся ближе. Бледный, взмокший от пота.
– Ах ты, спятивший ублюдок!
– А это еще кто такой? – спросил Боркен. – Неужели наш генерал собственной персоной?
– Это генерал Джонсон, – сказал Уэбстер.
Из рации донесся смешок. Короткий, удовлетворенный.
– Полный набор, – сказал Боркен. – Директор ФБР и председатель объединенного комитета начальников штабов. Поверьте, мы польщены. Впрочем, надеюсь, рождение нового государства не заслуживает меньшего.
– Что вы хотите? – спросил Уэбстер.
– Мы его распяли, – не обращая на него внимания, продолжил Боркен. – Нашли пару деревьев в ярде друг от друга и прибили его гвоздями. И то же самое мы сделаем с вашей дочерью, генерал, если вы переступите черту. Затем мы отрезали вашему Джексону яйца. Он кричал и вопил, умоляя пощадить его, но мы все равно сделали то, что хотели. С вашей малышкой мы так поступить не сможем, поскольку она женщина и все такое, но можете не сомневаться, мы обязательно придумаем какую-нибудь равноценную замену, вы понимаете, что я имею в виду? Как вы думаете, генерал, она будет молить о пощаде? Вы знаете ее лучше меня. Лично я ставлю на то, что будет. Ваша дочь мнит себя крепким орешком, но когда она увидит лезвие совсем рядом, то быстренько сменит песню, я в этом уверен.
Джонсон побледнел еще больше. Вся кровь отхлынула от его лица. Отшатнувшись назад, он тяжело опустился на выступ скалы, беззвучно шевеля губами.
– Чего вы хотите, ублюдки чертовы? – выкрикнул Уэбстер.
Снова наступила тишина. Затем голос вернулся, спокойный и решительный.
– Я хочу, чтобы вы прекратили кричать. Хочу, чтобы вы извинились передо мной за свой крик. Хочу, чтобы вы извинились за то, что назвали меня бранным словом. Я президент Свободных Штатов, и со мной надо обращаться вежливо, с должным уважением, вам не кажется?
Боркен говорил тихим голосом, но Макграт отчетливо слышал каждое слово. Он в ужасе посмотрел на Уэбстера. Игра еще не успела начаться, а они уже были близки к поражению. Правило номер один требует вести переговоры. Говорить, говорить и говорить, постепенно захватывая лидирующую роль. Утверждая свое превосходство. Классическая теория ведения осады. Но если начать переговоры с извинений за крик, можно сразу распроститься со всеми надеждами на превосходство. Это все равно что лечь кверху брюхом. С этого момента ты становишься тряпкой, о которую вытирают ноги. Макграт решительно замотал головой. Уэбстер кивнул. Молча. Он держал рацию, не говоря ни слова. Он знал, как нужно себя вести. Ему уже приходилось бывать в подобном положении, и не раз. Он все понимал. Сейчас первым должен был заговорить слабейший. И Уэбстер был решительно настроен молчать до победного конца. Он ждал, уставившись себе под ноги.