5 марта 2012 года около 25 тыс. человек приняли в Москве участие в манифестациях против фальсификации президентских выборов. Для самого Путина период с декабря 2011 по март 2012 года стал временем выбора. Он мог прислушаться к критике парламентских выборов. Или согласиться с итогом выборов президентских и победить на них во втором туре. (Победа в первом туре голосования была исключительно вопросом гордости.) Или усвоить, что верховенство права и преемственность власти заботит многих. Но Путин, по-видимому, воспринял все это как личное оскорбление.
Он предпочел соблюдению закона временную иллюзию победы в первом туре, а мнениям сограждан – собственное самолюбие. Медведев услужливо заметил, что вообще все российские выборы “не стерильны”. Путин, отвергнув принцип “один человек – один голос” (но настаивая, что выборы сохранятся), проигнорировал выбор своих сограждан – и при этом попросил у них в будущем ритуальной поддержки. Таким образом, он перенял отношение Ильина к демократии и отказался от “слепой веры в количество собранных голосов и в его политическое значение” (Ильин), причем открыто признал это: побеждает тот, кто прибегает к обману.
В 2000 году сказочный герой Путин занял пост президента. В 2012 году он возвратился как мстительный губитель верховенства права. Решение Путина открыто сфальсифицировать выборы оставило российскую государственность в состоянии неопределенности. Его приход на пост президента в 2012 году стал началом кризиса сменяемости власти. Поскольку нынешний правитель отменил будущее, настоящее будет длиться вечно.
В 1999 и 2000 годах Кремль назначил необходимым врагом чеченцев. Теперь лидер замиренной Чечни занял важное место в структуре путинского режима. После фальсификаций на выборах 2011 и 2012 годов внутриполитические неурядицы стали постоянными, и потребовался надежный враг. Пришлось объявить о причастности протестующих к неким враждебным внешним силам, чтобы представить их (а не Путина) угрозой российской государственности. Акции протеста подали в отрыве от проблемы внутренней политики, порожденной Путиным, и связали с иллюзорной опасностью для суверенитета. “Политика вечности” требует неразрешимых (ведь они надуманные) проблем – и порождает их. В 2012 году такой надуманной проблемой стали для Кремля планы ЕС и США по развалу России.
В обиход вернули “загнивающий Запад”, любимое пугало Леонида Брежнева. Но в этот раз “развращенность” обрела отчетливый сексуальный оттенок. Ильин называл несогласие с его мнениями “извращением” (имея в виду гомосексуальность). Век спустя первой реакцией Кремля на выступления демократической оппозиции стало аналогичное заявление. В 2011 и 2012 годах те, кто хотел учета своего мнения на выборах, предстали не гражданами, настаивающими на соблюдении закона, уважении к себе, сохранении своего государства, а безмозглыми агентами мирового порока, деятельность которых угрожает невинности народного организма.