— Боахин Чженьгуэ! — откликнулся он, вытягиваясь в струну.
Боже! Боахин Чженьгуэ! За что мне это? Ладно, будешь капралом, раз уж звание более-менее соответствует.
— Я-цзян Боахин. Сопровождай меня до штаба. Там мы определим тебе награду.
— Но за что, господин? — искренне удивился капрал. — Я ведь просто делал, что должно.
— Вот за это, — отмел я его возражения. Взобрался в седло и крикнул побратиму. — Погнали в штаб, расскажешь по пути, что тут без меня было.
Мы сумели не проиграть, хотя были к этому очень близки. Когда войска Ля Ина обрушились на наши позиции, засадные отряды ударили, как и планировалось. Кое-где им удалось опрокинуть врага, в других местах нет, и битва на некоторое время замерла в позиционном стоянии. Переходить в контратаку мои капитаны не решались, видя «преимущество» в живой силе противника, а тот, в свою очередь, не спешил прорывать наш фронт. На это, я полагаю, владелец Синьду и рассчитывал.
Ему ведь нужен был я. Поэтому он и создал давку у передового лагеря. Понимал, что, увидев размеры его войска, я однозначно помчусь в штаб, чтобы попытаться разработать стратегию противодействия новой угрозе. И послал туда мобильный отряд конницы.
А вот после этого, видимо, когда мое бессознательное тело доставили в город, он приказал отступать. И вот с этим у Ля Ина получилось хуже, чем с наступлением. Войска стали перемешиваться, сталкиваться друг с другом. В какой-то момент Мытарь, уже собравший вокруг себя новый штаб и уведомивший капитанов о моей пропаже, сообразил, что численность войск противника не настолько возросла, как он пытается нам показать.
Он отправил Гань Нина с его ударной конницей на разведку. Пират обогнул сражение, вышел во фланг «огромной армии» и увидел, что не такая уж она и большая. Солдаты двигались в очень рассредоточенном строю, а чтобы не потеряться в темноте, были связаны копьями. То есть один брал копье под острие, второй за пятку, и таким вот макаром они маршировали.
Сотня Гань Нина ворвалась в эти разрозненные порядки врага с фланга, откуда никто не ждал атаки. Перепугала бедных копейщиков, которые в таком построении даже отпора не могли организовать. Порубила бегущих и вернулась с докладом к Секретарю. Тот получил подтверждение своим подозрениям и передал общий приказ переходить в контратаку.
Центральные порядки войск Ля Ина держались дольше всего — они ведь не изображали из себя вдвое возросшую численность. Их опрокинули спустя час жестокого и очень кровопролитного боя. Потом все пошло уже полегче. Разрозненные войска, цель которых была напугать нас, толкового сопротивления оказать не могли, бросали фонари и строились в привычные порядки. В результате все запутались и перемешались, и еще пару часов битва шла в режиме «все против всех». В основном, конечно, «friendly fire» происходил у синьдунцев, но и мы несли потери от «дружеского огня».