Хищник отбежал недалеко. Всего в трехстах шагах от штабелей он принялся пожирать свою добычу. На снегу лежали обглоданная, изувеченная хищником голова китайца, одна ступня ноги в кожаном уле, кисть руки и изорванная в клочья ватная одежда…
Это все, что осталось от человека.
Китайцы завернули эти остатки в тряпку, и вся артель пошла прочь от залитого кровью места пиршества манчжурского тигра-людоеда.
Индусская новелла Сарат Кумар Гхоша
— Друзья мои, он спит, — сказал толстый шиккари, показывая пальцем на человека, лежавшего за чертой освещенного круга. — Я уже давно вижу его поникшую голову.
— Нет, брат мой, он проснулся: я только что видел, как он раздавил пальцем насекомое, — сказал косоглазый шинниази, скользнув взором в указанном направлении.
— Он убил! — воскликнул третий. — Следовательно, он не принадлежит к моей касте. Я — джаин и не убиваю ни одного существа.
— Скажи лучше, что он не принадлежит к нашей касте, — возразил сонар на бенгальском наречии, при чем его острые белые зубы заскрипели. — Мы уважаем всякую жизнь, исключая случаев самозащиты.
И он придавил каблуком тяжелого сапога пробегавшего до земляному полу таракана.
— Бесполезно спорить, — заявил важно панди, принадлежавший к касте браминов. — Дело заключается в том, спит он или же нет, слышал ли он наши рассказы или же не слышал, расскажет ли он нам что-нибудь или попрежнему будет молчать…
Все говорящие находились в караван-сарае на большой дороге, которая тянется на несколько сот километров и ведет в Дэли. Тут были люди различных сословий и занятий, сошедшиеся с разных концов Индии: купцы из Серенгера, бронзировщики из Бенара, менялы из Марвары и чиновники из разных провинций, едущие к месту службы или к своим семьям. Из Пешавара в Каморин, из Курамэ в Раинзи — все дороги ведут в Дэли, и все перекрестные сходятся на этом большом тракте.
В этот вечер караван-сарай был полон. Следуя восточному обычаю, путешественники сидели на цыновках, поджав под себя ноги, курили хуна и слушали рассказы о приключениях, которые каждый из них рассказывал поочереди.
Один молодой сикх, не переносивший табаку, сидя вдали от всех, рассказывал о сражениях и охотах за людьми в Арракане и Бирме, и от его слов кровь застывала у слушателей.
Старый бородач, с лицом цвета пергамента и застывшим взглядом, описывал страшные обряды Танца Дьявола в диких пещерах Траванкора, поясняюще жестикулируя своими костлявыми пальцами.
Один толстый и разряженный парс в воронкообразной шляпе и наглухо застегнутом платье рассказывал о ворах, державших его в Пона-Ша с целью отобрать у него деньги.