— Алло! Слушаю.
Я чуть не выронил телефон от неожиданности. Глянул на экран и обомлел: замечтался, машинально нажал на вызов, и Анка сняла трубку.
— Э-э-э… — проблеял я, мучительно подбирая слова и мечтая сказать, что не туда попал, — здравствуйте… это Анна?.. Я Глеб…
— Глеб? Не помню вас. — В голосе лёгкое недоумение: что за Глеб? что ему надо?
— Мы незнакомы, но… у меня есть одна вещь, которая принадлежит вам.
— Какая вещь?
Вздохнул: была не была!
— Серебряный перстень с чёрным агатом.
Я мог видеть Анну и заметил, что она испугалась: побледнела, дыхание сбилось и участился пульс, но взяла себя в руки и сказала даже с некоторым презрением:
— Что вы хотите, Глеб? Шантажировать меня? Зря стараетесь, не выйдет.
— Почему шантажировать? — изумился я. — Просто хочу вернуть перстень. Ваша мать, Клавдия Фёдоровна, очень настаивает.
— Во-первых, перстень находится у меня… — поправила Анна, — во-вторых, моя мать умерла. До свидания! Больше не звоните.
Она сказала это таким спокойным и уверенным тоном, что я засомневался в себе, посмотрел на руку с кольцом. Вот оно, никуда не делось. Или перстня было два?
— Анна Никитична, я сейчас всё по порядку расскажу, только не бросайте трубку, — взмолился я.
— Слушаю.
— Есть один человек, Николай. Он узнал, что Клавдия Фёдоровна умерла и просил вас продать перстень.
— Мне про это ничего неизвестно, — обронила Анна.
«Кремень!» — подумал я и продолжил:
— Он подкупил мальчишку, и тот увидел, что вы схоронили мать вместе с кольцом. И тогда Николай нанял одного студента достать перстень.
К такому она была не готова. Послышался всхлип, потом наступила долгая пауза.
— Анна Никитична…
— Я поняла, вы и есть тот студент, — наконец отозвалась она.
— Нет… я его приятель. (Чёрт бы побрал этого Макаркина! Отдувайся теперь!) Одним словом, мы достали перстень… Не оправдываюсь, но я думал, что мы ищем золотые монеты.
— Угу, в гробу. Бред, боже мой, какой бред!
— Нет, не в гробу… Мне сказали, что клад в заброшенном до…
— Вот что, Глеб, — перебила Анна, — если это правда, я вас посажу. Вместе с вашим студентом! — И сбросила вызов.
Во попал! Я застонал и бросился ничком на кровать.
Постой, паровоз, не стучите колёса,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Поднял голову и прислушался.
Я к маменьке родной
С последним приветом
Спешу показаться на глаза.
Я скатился с постели и выглянул за дверь: в гостиной работал телевизор, отец с чашкой чая смотрел «Операцию “Ы”».
— Глеб, пойдём кино смотреть, — позвал отец, повернув ко мне оживлённое лицо.
— Не могу, потом… — отказался я и вернулся в комнату: у меня своё кино, правда, не такое смешное. Совсем не смешное!