Надо посмотреть, что там делает дочка Мельниковой. Я сосредоточился и увидел Анну, она стояла у окна чистенькой комнаты со стаканчиком успокоительных капель. Пахло валерьянкой. Выпила, поморщилась — гадость! Вытерла мокрые глаза и аккуратно высморкалась в платочек. Вот взяла телефон, набрала номер и сбросила вызов. И опять… В полицию наверняка… а, нет.
— Вы привели могилу порядок? — Голос у Анны резкий, вибрирующий, чувствовалось, как ей противно со мной разговаривать.
Я ответил виновато и поспешно:
— Да, мы всё аккуратно сделали… А перстень у меня, я его украл у приятеля.
И стал рассказывать о события последнего месяца. Анна немного успокоилась и смягчилась: разгладилось лицо, пальцы перестали подрагивать; и у меня появилась надежда избежать наказания, предусмотренного статьёй 244 УК РФ. Не сказал только про отрезанный Макаркиным палец, пусть лучше потом узнает… или не узнает.
— Как вам вернуть кольцо? — спросил я.
Она задумалась:
— Давайте так сделаем. Похоже, что вы человек порядочный, если решились позвонить. В сентябре я поеду в Берёзовку по делам, тогда мы встретимся. А пока уберите перстень подальше, хорошо?
— Хорошо… — промямлил я и снял кольцо, отметив про себя, что до сентября почти целый месяц. — Можно мне звонить иногда?
— Можно, — разрешила Анна.
* * *
Наше с Макаркиным общение сошло на нет. Он дважды звонил, предлагал куда-то сходить, пока не началась учёба, но я отказался. Не знаю, может быть, потом смогу общаться с Игорем, а пока такого желания нет. Макаркину я сказал, что очень занят, и это была чистая правда.
Сообщения в паблике «Собачье сердце».
Кристина: По Октябрьской возле «Магнита» бегает бело-рыжий кобель в ошейнике. Передняя лапа опухла. Очень худой.
СВЕТлячок: Жалко пёсика.
Геннадий: Сволочи! Самих бы на улицу.
Собачье сердце: Спокойнее. Может, собака потерялась. Кто сможет забрать и оставить на лечение и передержку?
Глеб Журавлёв: Беру. Сейчас поеду.
Собачье сердце: Спасибо, Глеб! Будь на связи.
Сложить в рюкзак пакетики корма, поводок и бутылку воды было минутным делом, и через четверть часа я приехал на место. Закрыл машину, огляделся, высматривая рыжее пятно.
Крупный поджарый пёс (русский спаниель, три года, кличка Лаки, потерялся две недели назад) сидел у ступенек магазина, поджав лапу. Стоило покупателю выйти из дверей, бедняга ковылял за ним, старался попасться на глаза, заискивающе вилял хвостом. У крыльца стояла какая-то посудина с водой и пластиковая тарелочка с крошками корма — кого-то собачьи страдания не оставили равнодушным.
— Лаки! Иди сюда! — позвал я.