— Ну вот ещё! «В хостеле»! Сейчас вызовем такси и поедем ко мне домой, поужинаешь, отдохнёшь…
Я стал испуганно отнекиваться. Эх, надо было сказать, дураку, что гостиницу забронировал, но теперь поздно.
— Да ты боишься, что ли? — улыбнулась Анна.
— Ничего не боюсь… Ладно, но за такси сам заплачу, — вздохнул я.
* * *
— Проходи, будь как дома. Ванная вот, если надо умыться, — указала Анна на дверь в узком коридоре.
— Спасибо. А я думал, вы с сыном живёте. — Я бросил рюкзак на пол и вошёл в комнату.
— Нет, у сына семья.
Квартира у Анны небольшая и очень чистая, каждая вещь на своём месте, на мебели ни пылинки. Раскладное кресло застелено свежим бельём. Лукавила Анна Никитична, когда говорила про розыгрыш. Ждала, по всему видно, что ждала.
Я прошёл в ванную, такую же маленькую и сверкающую, как и вся квартира, ополоснул лицо и руки. Из кухни донеслись звуки закипающего чайника и звон посуды — хозяйка накрывала на стол.
— Глеб, иди сюда, — позвала она, помоги порезать хлеб.
— Помогу, но есть не буду, — заранее предупредил я.
Анна замерла с ножом в руке:
— Почему?
— В самолёте поел, я не голодный.
— Перестань, знаю я, как там кормят… булочка какая-нибудь со стаканчиком кофе. Разве это еда для здорового парня? Ты у меня в гостях, слушайся, не то обижусь.
Вздохнул про себя: и так мы с Макаркиным её обидели, и стал нарезать хлеб. Хозяйка права: булочкой сыт не будешь, а в буфете в московском аэропорту я только поглазел на цены и ушёл ни с чем — всё было очень дорого.
Анна Никитична угощала рагу с баклажанами, мясом и картошкой, салатом из помидоров и яблочным пирогом.
— Так что у тебя случилось, Глеб? — спросила она и пристально посмотрела мне в лицо.
Я отвёл глаза, не выдержав внимательного, даже испытывающего взгляда, и отложил вилку.
— Влюбился. Она самая лучшая девушка: добрая, красивая, умная… Мне очень хотелось сделать ей подарок, но не было денег. И тогда появился этот голос. Он подначивал украсть серьги из магазина… и ещё много чего. А вчера ночью… — Я мучительно покраснел, даже уши запылали.
— Не рассказывай, если не хочешь, Глеб.
— Да вы всё равно узнаете, уж лучше сам. Вчера ночью мне показали мою будущую жизнь. Там я был директором крупного предприятия, и Катя — моей женой. Дом на берегу моря, яхта, вертолёт, про автомобили и говорить нечего, их как сковородок. В общем, я пожалел, что проболтался вам про перстень. Думал: что за кретин, кто меня за язык дёргал… И решил не отдавать кольцо, а с вами что-нибудь сделать, чтобы не донимали. — Я не смел поднять глаз на Анну, так было стыдно. — А потом увидел себя со стороны и испугался. Игорь Макаркин вёл себя точно так же… он хотел задушить меня и отнять перстень, ни перед чем не остановился бы. И я позвонил вам.