Судья допил свою чашку и подождал, пока Дао Гань не налил ему новую. Затем он продолжил:
— Если градоначальник Пао — действительно нужный нам человек, тогда мне придется отказаться от первоначального предположения, будто госпожу Пао убили по ошибке. Разъяренный известием о том, что два араба не смогли убить Цзяо Тая в доме у Ни, градоначальник тут же посылает душителей танка в особняк Яу Тайкая одновременно покончить с неверной женой и мореходом. Госпожа Пао действительно задушена, но капитан не явился. Ты обратил внимание, что во время вчерашнего совета Пао принесли какую-то записку? Вполне вероятно, это было сообщение о том, что покушение в доме Ни провалилось.
Похоже, Дао Ганя не слишком убедили доводы судьи.
— В таком случае, ваша честь, у Пао должна быть внушительная и действенная тайная организация.
— А почему бы и нет? Он глава этого города, поэтому ему легко наладить связи и с Мансуром, и с китайским отребьем. Наконец, оба они, и градоначальник, и губернатор, обладают достаточным образованием, опытом и умственными способностями для того, чтобы организовать сложный заговор и проследить за его исполнением с помощью мелкой сошки вроде Мансура, а самим дергать за ниточки, оставаясь в тени.
Образования, опыта и умственных способностей не лишен и наш третий подозреваемый, а именно Лян Фу. Лян, между прочим, в точности отвечает тому, что говорила Зумурруд о своем покровителе: богатый человек, не занимающий государственной должности. А его частые встречи за шахматной доской с настоятелем Цветочной пагоды могли служить лишь прикрытием для свиданий с Зумурруд в домике за храмом. Все это, впрочем, не слишком существенно, как я сейчас объясню. Что же касается побуждений, которыми руководствовался Лян, то хотя он уже занимает видное положение в городе и нажил немалые богатства, но вполне может гнушаться своим статусом купца и страстно желать важного поста в столице, сравнимого с тем, что занимал покойный флотоводец, его прославленный отец.
Лян родился и вырос в этом городе, он прекрасно разбирается во всех делах арабов, так что ему ничего не стоило бы наладить тайную связь с Мансуром. То обстоятельство, что он изо всех сил старался привлечь наше внимание к мятежным намерениям Мансура, может свидетельствовать о его намерении свалить всю вину на араба, как я уже объяснял, говоря о вероятной виновности губернатора. Лян не увлекается сверчками и никак не связан со слепой барышней, но к этим двум обстоятельствам я вернусь чуть погодя. Ибо есть еще третье и куда более серьезное возражение.