— В очередь, сукины дети!
Встав в стойку, я приготовился к тому, что меня сейчас просто-напросто задавят толпой. Рогачи уже приготовились брать разгон, стуча копытами по плитке. Та раскалывалась и превращалась в крошку от их мощного топота. Но так просто я им не дамся — заберу с собой стольких, сколько сумею.
— Не так быстро, — рычащий голос сверху остановил едва не начавшееся побоище. Сведя недоумённо брови, я посмотрел на генерала. Тот стоял, перегнувшись через перила. В его когтистых лапищах была княжна — заплаканная, бледная и потерявшая сознание: — Сдавайся, Восставший.
— А не пойти бы тебе…
— Осторожнее со словами, — когти сомкнулись на голове девушки, и обезьянья морда искривилась в ухмылке, обнажая жёлтые клыки: — Ведь человеческое тело такое хрупкое. Одно неловкое движение и — чик!
Скотина. Собирается сыграть на моей человечности, значит. Думай, Ваня, думай скорее. Иначе тебя разорвут на части. Или не разорвут? Какой им вообще прок от того, что я им сдамся?
До меня дошло. От живого меня у них будет меньше проблем. Если меня убьют — я немедленно окажусь в Аду. В Рай меня с такой жизнью уже не пустят, слишком много людей я убил и покалечил. Возможно даже, что и незаслуженно. И как только моя душа попадёт в Преисподнюю — я непременно сумею навести такого шороха, что Война Воли разгорится с новой силой, и демонов зажмут с двух сторон. А войну на два фронта эти твари вряд ли сумеют вытянуть.
— А какие гарантии, что ты её не убьёшь сразу, как я сдамся? — решил я немного потянуть время, пока выдумывал, как мне выпутаться из этой крайне неприятной ситуации. Решения без крови я не видел. Либо я попробую убить этого Верена раньше, чем с головы Анастасии Николаевны упадёт хоть один волос, либо мне и правда придётся сдаваться ради того, чтобы демоны пощадили девушку. Был крохотный шанс на то, что рогатая сволочь сдержит слово…
— Никаких, — услышав ответ генерала, я помотал головой, недовольно цокнув языком. На мордах демонов заиграли усмешки. Вот только в этот момент недовольство моё было обращено к самому себе.
Вот же идиот! Допустил малейшую вероятность, что демон не наплюёт на свои слова! Как можно вообще совершить такую чисто человеческую ошибку? Даже не злоба — смех разбирает оттого, насколько наивным был тот Иван Ронин, что жил в моём теле до прошлой ночи.
— Тогда ты сам понимаешь, это выбор без выбора, — усмешка сползла с морды Верена, уступив место недовольству. Нужно попробовать другой подход. Его следовало применить сразу, а не сейчас, когда уже стало ясно, что жизнь Её Высочества для тебя что-то значит. Но попытка не пытка: — Вообще, почему ты вдруг решил, что я сдамся?