Все эти мысли шли параллельно игре. Первые шесть, восемь, а порой и двадцать ходов — это теория. Хоженые перехоженые тропы. Конечно, в любой момент можно свернуть в кусты, но ничего хорошего обычно в кустах не ждёт. Можно и вступить в неприятную субстанцию. Вот если загодя всё разведать, пометить незримо, где и куда свернуть, тогда да. Тогда рождается новый вариант. Но из десятка таких вариантов жизнеспособный едва ли один, потому чаще идут проторенной дорогой, перенося всю борьбу на середину игры, а то и сразу в окончание. Ничейное.
Но это не наш случай.
На девятом ходу я применил новинку. Ход не давал преимущества, его задача была сбить с толку соперника, ввести в состояние «шёл в комнату, попал в другую». Время — столь же важный ресурс как фигуры. Порой даже важнее.
Пахман выбрал лучшее продолжение. Я сделал ещё один неожиданный ход. Потом ещё — и тут гроссмейстер ошибся. Немного, чуть-чуть. Но к двадцатому ходу мелких ошибок накопилось настолько, что позиция черных стала очевидно хуже, к двадцать пятому они потеряли пешку, а к тридцатому приняли решение прекратить бесполезное сопротивление и капитулировать.
Мои болельщики оживились: теперь можно и расходиться. Я поблагодарил их поклоном и прошёл в комнату отдыха — так она называется. Не потому что хотел отдохнуть, а — обязан. Там меня могут ждать корреспонденты, и, по условиям организаторов шахматного конгресса, я должен отвечать на их вопросы, если таковые вдруг будут. Реклама турнира — святое дело.
В комнате отдыха меня ждала команда: все трое получили аккредитацию. Расход невелик, а дело нужное. Пусть и остальные шахматисты привыкают, что Чижик не одинок, его запросто не слопаешь.
Корреспонденты были. Три человека, двое мужчин и дама.
И дама начала первой, удивив вопросом:
— Это правда, что вам запретили разговаривать с господином Пахманом?
— Нет, — ответил я. И остановился, не развивая тему.
— Но вы с ним не разговаривали!
— В самом деле?
— Я специально смотрела!
— Мы здесь не для разговоров, это первое, и отвлекающие разговоры во время игры в турнирном зале запрещены правилами, это второе. И да, вы не представились.
— Инесса Раманд, «Кляйне цайтунг». Но как вы, лично вы, относитесь к позиции господина Пахмана?
— Хороший вопрос. До одиннадцатого хода позиция господина Пахмана была безупречна. Я не имел никакого преимущества. Но ход конем на це пять, думается, был ошибочным, что и показало дальнейшее развитие партии…
— Я имею в виду политическую позицию, — перебила меня Инесса Раманд.
— И я тоже. Выпад коня на це пять видится мне преждевременным, поскольку одновременно не только усиливает давление на пункт е три, но и допускает возможность…