— Как вы — неформально, без протокола, — могли бы охарактеризовать этих ребят — и погибшего? Быть может, их что-то объединяло? — спросила капитанша, включив контур задушевности. Без протокола — и тут же «охарактеризовать», протокольнее не скажешь.
— Я уже говорила, да вы и сами, уверена, посмотрели в кадрах, что я в этой школе с января. Повезло. Вторую школу закрыли — как и за год до нее первую. Многих учителей, и не только учителей, конечно, уволили. А меня взяли сюда. Переводом. И даже классное руководство дали — какая ни есть, а прибавка к зарплате. Ну, и школьников сюда перевели из второй школы тоже. Как до того — из первой.
— Но класс, я посмотрела, не столь и большой, даже вместе с переведенными новыми учениками, — сказала капитанша, то есть полковница.
— Всё-таки большой, — не согласилась классная. — Но, конечно, не три нормальных класса.
— А куда же дети делись? — сыграла простушку капитанша (пусть уж будет капитанша, тем более, подписка обязывает).
— Как куда? Не родились. В девяностом году город населяли тридцать тысяч человек, средний возраст двадцать восемь лет, по последней переписи нас двенадцать тысяч, средний возраст сорок девять лет. Потому и детей на три школы просто нет. Даже на две школы нет.
Но те, кто вас интересует, с самого начала учились здесь, в этой школе. И те, кто прыгнули, и те, кому слали сообщения. Потому я знаю очень немногое, вам лучше спросить у старожилов.
— Уже спрашивала и ещё спрошу не раз, но сейчас мне важно именно ваше мнение, мнение нового в этой школе человека. С незамыленными глазами.
— Мои незамыленные глаза, товарищ капитан, видят… — классная задумалась. Да, что они видят на самом деле?
— Они мало чем отличались от остальных — в стенах школы, я имею в виду.
— Учёба?
— Им было скучно учиться, во всяком случае, по моему предмету. Но и всем остальным, если честно, тоже.
— То есть предмет они знали плохо?
— Напротив, очень хорошо. Но школьная история такой предмет, в котором лишние знания, прямо скажем, не приветствуется и становятся действительно лишними, создающими проблемы. К примеру о подробностях жизни князя Владимира, Ивана Четвертого, Петра Великого — о них говорить настоятельно не рекомендуется. Создавать положительный образ, не более того. И эти ребята любой ответ начинали со слов «в учебнике написано…» и далее своими словами, но близко к тексту. Потому были отличниками.
— Может, они очень любили историю?
— По виду не скажешь. Они отвечали, будто манную кашу ели. Не в смысле четкости речи, с этим у всех порядок, а словно надоело им всё, хочется чего-нибудь остренького, ан нет — манная каша на снятом молоке, три раза в день манная каша.