На мой вопрос о причинах такой возможности Уэльслей не нашел ничего иного, как ответить мне: «Английское правительство не сможет долее противиться желанию своего народа начать войну с Россией».
Вот образчик их логики. Каковы канальи!»
12 сентября Осман-паша нанес третий удар русской армии под Плевной. Из 80 тысяч человек, осаждавших эту крепость, 14 тысяч были выведены из строя в течение двух часов. Под тяжким впечатлением этого несчастья Александр писал своей любовнице:
«О, Господи, помоги нам и прекрати эту ужасную войну во славу России и во благо христианства. Это крик сердца, тебе принадлежащего, который никто не поймет так, как ты, мой кумир, мое сокровище, моя жизнь».
Поражение 12 сентября грозило всей русской армии серьезной опасностью.
На следующий день под председательством императора состоялся военный совет. Все участники с глубоким волнением обсуждали дальнейший план. Вызвать ли подкрепление, которое при наличии единственного железнодорожного пути через Молдавию может прибыть только через два месяца? Предпринимать ли зимнюю кампанию в случае прибытия подкрепления в суровых условиях болгарской зимы, когда уже теперь балканские вершины покрыты снегом? Как обеспечить провиантом большую армию в этой гористой стране без дорог, которая к тому же была совершенно разорена войной? Или отойти на левый берег Дуная, прикрывая отступление императорской гвардии, которая только теперь была введена в строй?
За последние несколько недель полицейские донесения, получаемые императором, отмечали по всей России признаки сильного возбуждения. Каково же будет настроение общества, если оно узнает, что все достигнутое ценой таких страшных усилии потеряно и 60 тысяч человек бесплодно принесены в жертву? Как примирится Россия с этим страшным национальным унижением, с этим «бегством от турка»?
Нет, какой бы то ни было ценой нужно оставаться в Болгарии. И это решение одержало верх.
Но ни император, ни великие князья и генералы, участвовавшие в этом совещании, не заблуждались относительно тех ужасных испытаний, которые готовила зимняя кампания.
Сколько еще нужно будет принести жертв, чтобы иметь возможность возобновить наступление!
Приходилось думать не только о тех потерях, которые причинит огонь неприятеля на поле битвы или в траншеях, но и о том страшном биче, в сто раз более губительном, который уничтожил столько русских армий, – об эпидемиях холеры, тифа и дизентерии.
Император покинул военный совет с тяжелым сердцем, встревоженный и опечаленный. Как всегда, он облегчил свою душу письмом к княжне Долгорукой, которая все больше и больше становилась его убежищем, опорой и утешением.