В самом деле, за время недолгого правления этого министра страна могла оценить его и убедиться в величии благих намерений его величества в отношении славы и процветания России. Этот выдающийся министр также понимал, какую благожелательную и усердную помощницу он имел в лице княгини, жены государя.
По обыкновению, в субботу в полдень Лорис-Меликов явился в Зимний дворец, чтобы заняться вместе с императором государственными делами, и вот о чем шла речь во время этой встречи.
После поимки Желябова его допросили. Все ответы преступника были в письменном виде представлены императору графом Лорик-Меликовым. Согласно записи, Желябов отказался отвечать на вопросы императорского прокурора, уверив его, что тот напрасно теряет время, без конца предлагая ему свои вопросы. Однако преступник заметил, что, несмотря на его арест, покушение на жизнь его величества будет непременно осуществлено.
Под впечатлением столь категорической и дерзкой угрозы Лорис-Меликов в присутствии великого князя, наследника трона, посоветовал государю не ходить на завтрашний смотр войск, добавив при этом, что если его величество все же решит отправиться на парад, он посоветовал бы ему соблюдать осторожность. Совет этот скорее ободрил Александра II, чем испугал.
Его природная смелость заставляла его бросать вызов опасности, а в силу своих религиозных убеждений он был уверен, что жизнь его – в руках Провидения. Однако, если опасность представлялась ему очевидной, он благоразумно старался избежать ее, принимая для этого все необходимые меры предосторожности. В поддержку нашему утверждению о его доверии Богу приведем один пример. Императору Александру II не нравился эскорт из шести казаков, следовавший за его каретой. Довольно часто он воздерживался от выездов, чтобы уберечь себя от этого неприятного сопровождения, а если и соглашался с ним, то лишь уступая настояниям княгини, своей жены, с такими словами: «Я терплю этих казаков, лишь соглашаясь на твою просьбу!» И добавлял, указывая ей на небо: «Вот единственный защитник, который бодрствует надо мной и может меня спасти! Если он не захочет более хранить меня, то и все остальные окажутся бессильны меня уберечь!»
Насколько верны были эти слова, показало роковое событие 13 марта.
Призыв к осторожности, высказанный графом Лорис-Меликовым, заставил императора предположить, что опасность не была неминуемой, тем более что император получил заверения в том, что для охраны его особы на улицах, по которым ему предстояло проследовать на следующий день на парад, приняты все человечески возможные меры предосторожности. Впечатление, произведенное этим советом, отразилось на чертах императора, его лицо оставалось спокойным, и княгиня, вместе с которой он затем завтракал, ничуть не усомнилась в важности и серьезности состоявшейся перед тем беседы. Нет сомнений, что если бы княгиня заметила малейший признак беспокойства на лице императора, она осведомилась бы о его причине, решив, что такая озабоченность стала следствием последней беседы Александра II с Лорис-Меликовым; и тогда его величество, очевидно, отменил бы парад. Обыкновенно, когда император работал по утрам вместе с Лорис-Меликовым, тот приглашался к императорскому столу; однако в тот день обычное приглашение не состоялось ввиду сильнейшего нездоровья графа. Узнав о его недомогании и предположив, что император также утомлен после двухчасового стояния в церкви, княгиня предложила ему отказаться от ежедневной прогулки, которую он совершал в Летнем саду вместе с ней и детьми. Тогда они условились, что император отправится в своей карете нанести визит двум великим княгиням, а княгиня, с своей стороны, посетит графа Лорис-Меликова, чтобы справиться о его здоровье и получить некоторые сведения относительно состояния спокойствия в столице и личной охраны его величества. За такими сведениями она обычно обращалась, руководимая заботами, вдохновленными ее искренней привязанностью. Княгиня имела с графом беседу, побудившую ее пренебречь опасностью. Она покинула его полностью ободренной, так что при ее новой встрече с императором спокойствие обоих ввело их во взаимное заблуждение, а ведь в тот миг, как ни жестоко и ужасно это утверждать, можно было избежать преступного покушения, случившегося на следующий день, путем совершенно естественного объяснения. Увы, на чем держатся людские судьбы!