Император настолько дорожил радостями семейной жизни, что с радостью пользовался всяким случаем, доставлявшим ему ее сладость, и потому в последнюю неделю своей жизни, готовясь к принятию пасхального причастия, он обедал вместе со своей возлюбленной супругой и любимыми детьми.
Подав руку своей жене, чтобы, увы! в последний раз отправиться с нею в столовую, он сказал, пожимая ей руку: «Я чувствую себя сегодня таким счастливым, что мое счастье пугает меня!»
Возможно, кого-то и удивит, что сердце молодой женщины переполняла такая нежная и преданная привязанность к государю, но бесспорно и то, что император Александр II обладал исключительными достоинствами, а потому совершенно естественно, что этот государь, несмотря на свой возраст, вдохновлял сильнейшую и безграничную привязанность к себе, которую жена его питала к нему с ранней своей юности. Любовь ее лишь возросла с годами и ее не смогла разбить неумолимая коса смерти. Государь не мог наслаждаться счастьем без радостей домашнего очага: одиночество было для него мучительно, ибо его чувствительная душа испытывала потребность излить себя.
Любимая супруга, которую его великое сердце избрало ему в спутницы жизни, была воспитана под его непосредственным воздействием; ему было угодно, так сказать, излить свою избранную душу в ее собственную, и он имел высочайшее утешение в том, что его мысли и чувства роднились с мыслями и чувствами его подруги до такой степени, что каждый из супругов мог сказать: «Мои мысли – его мысли, и мое сердце – его сердце». Княгиня жила затворницей, и ее абсолютное отречение от светской жизни, отказ воспользоваться какой-либо милостью, полнейшая незаинтересованность во всем, что не являлось существом ее возлюбленного, – все это достаточно ясно доказывает, что любовь ее была столь же совершенна, сколь и безгранична. В подтверждение того факта, что княгиня вела уединенную жизнь, скажем, что довольно многие лица, приезжавшие в столицу, желали свести с ней знакомство, но покидали ее, не достигнув своей цели. Это и неудивительно, если известно, что даже многие высокопоставленные русские сановники не знали в лицо супругу государя.
Благородство Александра II, чарующее взор, обнаруживало себя не только в исключительных обстоятельствах придворных приемов, на каких случается блистать любым коронованным особам, но его изысканность была также замечательна и в частной жизни, она излучалась всей его личностью на его ближайшее окружение и была так притягательна и так сообщительна, что невозможно было прожить рядом с ним в течение нескольких лет, не ощутив на себе ее неизгладимый отпечаток.