Пока тело императора оставалось в соборе, дважды в день в нем совершалась заупокойная божественная служба: первая в полдень, в присутствии одной только императорской семьи; вторая – в восемь часов вечера, для императорской семьи и некоторых приближенных ко двору лиц.
Княгиня старалась, насколько возможно, уединиться в своей скорби. В правой половине церкви для нее был устроен павильон, где она и находилась вместе с своими детьми во время службы.
За час до начала богослужения она приходила в собор и подходила к гробу. Все понимали, что священный долг каждого – засвидетельствовать вдове усопшего величайшее уважение и смягчить, хотя бы в малой степени, горькую скорбь безутешной женщины. Перед появлением княгини всех присутствовавших в церкви, равно как и почетный караул, выставленный вокруг катафалка, просили удалиться в нижнюю часть храма. По желанию княгини на ступенях устанавливалась большая ширма, скрывавшая гроб от взглядов публики, и за нею бедная женщина оставалась около получаса, проводя его в молитве и обновляя цветы в гирляндах, украшавших гроб. Увядшие цветы она велела раздавать присутствующим, и люди благоговейно уносили с собой эти цветы, как святую реликвию, которую прячут на сердце.
Поскольку подобные знаки почтения, выказываемые вдове Александра II, не сообразовывались ни с гражданскими, ни с религиозными правилами, которым должен был следовать церемониал погребения Российского императора, то на их предоставление княгине потребовалось высочайшее позволение императора Александра III, который, да будет сказано к его похвале, проявил исключительную деликатность чувств, требуемую печальными обстоятельствами.
Следует воздать справедливость и русскому дворянству, которое в этом общем для всей нации несчастье выказало вдовствующей княгине все возможные знаки уважения и почтительного внимания, принеся ей свои соболезнования и проявив сочувствие в великом горе.
Дворянство ощутило, что, выражая почтение вдове Александра II, оно воздает честь всему классу дворянства, ибо княгиня вышла из его лона. Всеобщее деликатное внимание было единодушным, и молодость и старость приняла в нем участие, и самые выдающиеся и уважаемые дамы проявили подлинное усердие, чтобы расписаться у двери вдовы или оставить у нее свои карточки.