— Товарищи, как выполнено решение прежнего актива, расскажет товарищ Ольбина. Спокойно, товарищи, — объявил Соболев и сел.
Маша Ольбина — молодая женщина, с крупным, очень энергичным лицом и с черными мужскими бровями. Лена симпатизировала ей, хотя часто и расходилась с нею во взглядах.
Маша вышла на трибуну, казалось, невозмутимая, но Лена хорошенько не видела ее лица: Маша встала боком к президиуму и чуть отвернулась от него. Информацию сделала короткую: комсомольские собрания по-прежнему редки, да и те молодежь посещает неохотно, потому что на собраниях всегда дежурные вопросы — о социалистическом соревновании да об учебе.
Соболев встал, оглядел притихшую молодежь.
— Как примем такую информацию?
Зал напряженно молчал. Кто-то крикнул:
— Оттого и не сообщала, что никогда не выполняете!
— Что говорить: опять то же будет!
— Наказать за неисполнение! — раздалось в задних рядах после того, как кто-то засмеялся, и зал затих, напряженно и сердито ожидая.
Соболев спросил:
— Кого наказать?
— Горком!
— Разве только горком должен выполнять решения, а не вы, товарищи комсомольцы? По-моему, это и вас касается! А горком помогать, контролировать должен!
Игорь вдруг вытер лоб рукой. Нечаянно тронутая, на лоб упала черная закрутившаяся прядь волос.
— Товарищи, давайте так сделаем! Назначим срок, и в этот срок чтобы выполнить решения и августовского и сегодняшнего актива. Горком обещает вам проконтролировать это!
— Нет возражений! — раздалось несколько голосов.
Лена, переглянувшись с Соболевым, встала и объявила, что доклад сделает товарищ Соболев.
Соболев вышел на трибуну.
Лена потянулась к графину напиться, но Чирков сам налил ей воды в стакан, подал. Потом, достав из кармана точилку, начал спокойно чинить карандаш и снова искоса посмотрел на Лучникову. Она, взволнованная необычайной подготовкой необычного актива, одетая в синий шерстяной костюм, который очень шел к ней, была особенно хороша сегодня.
«Странный он человек», — думала Лена, видя, что Чирков нервничает. Он то поднимал глаза и косил их на Лену, то снова опускал жгуче-черные короткие ресницы. Лене приятно было, что Чирков не спокоен. «Неужели для нее все прошло!» — думал в это время Борис Исмаилович. Он встретил Лучникову в коридоре, и она строго ответила на его одинаково приветливый для всех поклон. Сейчас она словно не замечала его, а в то же время была так оживлена! Это Чирков видел по алому румянцу на ее щеках. Чувствовал он это и по медлительным, но полным внутренней энергии движениям Лены, когда она то подвигала к себе бумагу, то сжимала свои беленькие хрупкие пальцы.