У проходной возле стенки, на которую обычно наклеивались объявления о собраниях и воскресниках, толпились рабочие. Даша, конечно, потянула туда Алу. На большом белом листе бумаги крупными красными буквами было ярко написано: «Говорит комсомол».
— Смотри! — толкнув Алу в бок, сказала Даша. — Ой, Алка!
Ниже цветной подзаголовок: «За ушко да на солнышко бракоделов из первого цеха». И рисунки. Руки в брюки стоял Дынников возле оборвавшейся катанки, а над всей его готовой продукцией было крупно написано «Брак», потому что он, оказывается, по небрежности поставил фильер совсем другого калибра. Досталось и Филатову, у которого в валки попали посторонние тела, образуя в прокате задиры и плены, и Веснянкину, у которого четверть часа простоял станок.
И тут же Ала увидела себя.
Сбоку девушек появился Ромка Дынников. Он с презрительной миной, за которой скрывалась обида, читал газету. Подошел Филатов.
— Антошка, — сказал ему Дынников, — все из-за тебя. Обрывы мои из-за твоих задиров. Если бы не они, я б и калибр не проглядел.
— Отчего же это другие не проглядывают? Они тоже моей катанкой работают? — ехидно сказал Филатов и мрачно бросил грубое слово.
— Балда, — сказал Дынников, покосившись на Варежку.
Хохлову, стоявшую рядом с ней, он подчеркнуто не замечал.
Филатов только сейчас увидел девушек. Но лицо его не выразило ничего, кроме пренебрежения.
Рабочие из других цехов — одни хохотали над карикатурами, другие ругались.
— Из-за таких-то вот весь завод не выполняет план.
Кто-то из прокатчиков, из соседнего цеха, попытался оправдаться.
— Уральские заводы плохие вайербарсы присылают.
— Брось, Егорка! — тотчас оборвали его.
Девушки поспешили уйти.
Встретившиеся ребята из соседнего цеха сказали Варежке, что Цылева просила ее зайти в комитет.
Ала шла в комитет взъерошенная. «Если Цылева будет ругать меня, возьму и уйду, — думала она. — Подумаешь, секретарь! Пусть не воображает».
Но Соня встретила Алу дружелюбно. Она только что отпустила стайку девушек из других цехов, отодвинула в сторону какие-то записи и весело обратилась к Але:
— Ну, как «Говорит комсомол»?
Ала удивилась. Соня держалась так уверенно, словно она давно работала секретарем комитета. И в ней совсем не видно неприязни к Але. Или притворяется?
Ала угрюмо молчала.
— У тебя что-нибудь случилось? — в голосе Сони послышалось беспокойство.
— Да нет.
Соня тряхнула головой, прищурилась и пристально посмотрела на Варежку. Сочувственно улыбнулась.
— Неприятно, конечно, критика. Но правильно ведь, Ала?
— Правильно, — мотнув головой, твердо сказала Варежка. — Давно надо было! Стыдно-то всем! Завтра каждый за рабочим местом будет следить, знаешь как?