В те годы у нас не было не только мозгов, но и похмелья. С утра мы заваривали на всех «Доширак» и обсуждали, кто вчера, что, когда и с кем. И эта часть мне нравилась даже больше танцев.
По школьным будням мы практически не пили, если не было какой-нибудь особенной оказии. Я думала об алкоголе как о чем-то равном счастью: любой праздник, тусовка или поездка для меня были немыслимы без выпивки. Уже тогда начались провалы в памяти. И утром на кухне я все чаще говорила подругам: «Правда? Я так сделала?»
Уже в институте однажды я допилась до того, что с утра открыла глаза и воскликнула: «Да я молодец! Вчера вела себя прилично». Бодрая и уверенная в том, что помню все, а поэтому довольная и, можно сказать, счастливая, отправилась на кухню. Там меня ждали друзья.
– Как круто, что я вчера не напилась!
– Ты не напилась? А кто бросал туфли со второго этажа?
С туфлями у меня и правда выходила беда. Я любила скидывать их в клубе и возвращаться домой босиком.
После той ночи я уже никогда и ни в чем не была уверена и на всякий случай извинялась перед друзьями заранее. А извиняться было за что. Я разбалтывала их секреты, портила мебель и прочее нажитое, терялась сама или теряла других. Ссоры на почве того, что я много пью, были с каждым из моих близких друзей, а кто-то и вовсе переставал со мной общаться.
Что бы я отдала, лишь бы вспомнить все забытое под алкоголем? Довольно многое. Кажется, я не помню треть жизни. Я спускаюсь в подвал памяти и со страхом понимаю, как много там пустых пролетов, как много стерто и не вспомнится уже никогда.
Интересно, куда улетает мозг, когда выключается? И существует ли где-то некий лонж, где тусуются пьяные воспоминания?
В мою шестнадцатую весну подруга рассказала про вечеринку, которую устраивали для поступивших в МГУ, МГИМО и еще каких-то вузов. Сама она туда не пошла, ну а я позвала одноклассниц. Это был клуб «Дефиле», первый клуб, в который я попала в Москве, и после первого удачного опыта мы стали ходить именно туда, пока его не заменили «Инфинити», «Биклаб» и прочие «Арэнби кафе».
Мы с девочками кинули сумки в центр и, словно племя вокруг костра, танцевали вокруг своих драгоценностей. Тогда еще не придумали бодикроссов. Когда началась какая-то развлекательная программа и все орали (к примеру: «МГУ филфак!»), мы сцепились руками, как в танце сиртаки, и закричали: «Десятый “В”! Десятый “В”»! И столько было в этом гордости и подросткового счастья. Мы попали на тусовку, нас пустили в ночной клуб.
Дальнейшие наши попойки приобрели некоторую регулярность. Мы встречались у меня на квартире, выпивали и бесились. К моменту, когда выходили в клуб, надо отдать нам должное, многие уже трезвели и отпаивались водой. А кто не отпаивался, кому было плохо, тот оставался дома спать. Иногда среди ночи он восставал и присоединялся к нам.