А мне б до Родины дотронуться рукой.
В последней раз сойдемся завтра в рукопашной.
В последний раз России сможем послужить,
А за нее и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый все-таки надеется дожить.
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега...
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови!
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.
А мы с тобой, брат, из пехоты,
А летом лучше, чем зимой,
С войной покончили мы счеты,
Бери шинель, пошли домой!
Война нас гнула и косила,
Пришел конец и ей самой.
Четыре года мать без сына,
Бери шинель, пошли домой!
К золе и пеплу наших улиц
Опять, опять, товарищ мой,
Скворцы пропавшие вернулись,
Бери шинель, пошли домой!
А ты с закрытыми очами
Спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери шинель, пошли домой!
Что я скажу твоим домашним,
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним,
Бери шинель, пошли домой!
Мы все — войны шальные дети,
И генерал, и рядовой,
Опять весна на белом свете,
Бери шинель, пошли домой!
Через горы, реки и долины,
Сквозь пургу, огонь и черный дым
Мы вели машины,
Объезжая мины,
По путям-дорогам фронтовым.
Припев:
Эх, путь-дорожка фронтовая!
Не страшна нам бомбежка любая,
Помирать нам рановато —
Есть у нас еще дома дела.
Путь для нас к Берлину, между прочим,
Был, друзья, не легок и не скор.
Шли мы дни и ночи,
Было трудно очень,
Но баранку не бросал шофер.
Может быть, отдельным штатским лицам
Эта песня малость невдомек,
Мы ж не позабудем,
Где мы жить ни будем,
Фронтовых изъезженных дорог.
— Почему ты шинель бережешь?—
Я у папы спросила,
— Почему не порвешь, не сожжешь?—
Я у папы спросила.
— Ведь она и грязна и стара,
Приглядись-ка получше,
На спине вон какая дыра,
Приглядись-ка получше!
—Потому я ее берегу,—
Отвечает мне папа,—
Потому не порву, не сожгу,—
Отвечает мне папа,—
Потому мне она дорога,
Что вот в этой шинели
Мы ходили, дружок, на врага