– Боже мой! – воскликнул Фламбо. – Да ведь он смеется!
– Пошли отсюда, – сказал побледневший отец Браун. – Уйдем из этого дьявольского дома и вернемся в нашу честную шлюпку.
Тьма уже опустилась на реку и камыши, когда они отчалили от острова и поплыли во мраке вниз по течению, согреваясь двумя большими сигарами, сиявшими, как багровые корабельные фонари. Отец Браун вынул сигару изо рта и сказал:
– Полагаю, вы уже обо всем догадались? В конце концов, это достаточно простая история. У него было два врага. Он был умным человеком и решил, что два врага лучше, чем один.
– Не вполне понимаю, – ответил Фламбо.
– О, это очень просто, – продолжил его друг. – Просто, хотя невинностью здесь и не пахнет. Оба Сарадина были негодяями, но князь, старший, был из тех негодяев, что добираются до самого верха, а капитан, младший, – из тех, что идут ко дну. Бесчестный офицер опустился от попрошайничества до шантажа, и в один не слишком прекрасный день князь оказался у него в руках. Очевидно, дело было серьезное, потому что князь Поль Сарадин и так вел беспутную жизнь и его репутация больше не могла пострадать от обычных прегрешений светского общества. Проще говоря, это было «мокрое» дело, и Стивен в буквальном смысле держал петлю у него на шее. Он каким-то образом узнал правду о происшествии на Сицилии и мог доказать, что Поль убил Антонелли-старшего в горах. Капитан десять лет бессовестно обирал своего брата, пока от княжеского состояния не остался лишь красивый фасад.
Но у князя Сарадина было и другое бремя, кроме его брата-кровососа. Он знал, что сын Антонелли, который во время убийства находился в младенчестве, был воспитан в жестоких традициях сицилийской круговой поруки и жил лишь ради того, чтобы отомстить за отца, – но не виселицей (потому что у него, в отличие от Стефана, не было твердых улик), а старинным оружием вендетты. Юноша довел свои навыки до смертоносного совершенства, но к тому времени, когда он вырос и смог применить их на деле, у князя Сарадина, как писали в разделах светской хроники, проснулась страсть к путешествиям. На самом деле он спасал свою жизнь и метался с места на место, как сбежавший преступник, но неутомимый преследователь каждый раз находил его след. Поль Сарадин попал в самое незавидное положение. Чем больше денег он тратил, скрываясь от Антонелли, тем меньше у него оставалось на то, чтобы заткнуть рот Стефану. Чем больше он отдавал Стефану за молчание, тем меньше шансов у него оставалось ускользнуть от Антонелли. И тогда он показал себя великим человеком, даже гением, сродни Наполеону.