После нового удара он в декабре под строгим секретом опять послал меня к Сталину за ядом. Я позвонила по телефону, пришла к нему домой. Выслушав, Сталин сказал:
— Профессор Ферстер написал мне так: «У меня нет оснований полагать, что работоспособность не вернется к Владимиру Ильичу».
И заявил, что дать яд после такого заключения не может. Я вернулась к Владимиру Ильичу ни с чем. Рассказала о разговоре со Сталиным143.
Чтобы понять, мог ли Ленин просить Сталина о яде, проследим хронологию конфликта Ленина со Сталиным и Дзержинским в период болезни Ленина.
11 сентября 1922 года, впервые после майского удара, консилиум врачей, собравшихся в Горках, разрешает Ленину с начала октября приступить к работе. На следующий день — 12 сентября — Сталин посещает Ленина и беседует с ним более двух часов. Понятно, что обсуждают они в том числе и так называемый «национальный вопрос» — проект документа об «усовершенствовании» федеративных отношений между РСФСР и другими советскими республиками, которые войдут в состав СССР в конце года.
22 сентября Ленин просит Сталина ознакомить его с проектом резолюции и другими документами по «национальному вопросу», так как уже на 23 сентября назначено заседание комиссии, которая утвердит окончательный текст резолюции. Разработанный Сталиным проект резолюции «комиссии под председательством Куйбышева» предполагал вступление Украины, Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджана в Российскую Федерацию на правах автономных республик. Однако в республиках за этот план высказались только центральные комитеты Армении и Азербайджана. ЦК КП Грузии выступил против проекта Сталина, считая «объединение в форме автономизации независимых республик» преждевременным и настаивая на сохранении «всех атрибутов независимости».
За несколько дней до этого, на заседаниях 23–24 сентября, состоявшихся под председательством не входившего в комиссию Молотова, комиссия при одном воздержавшемся — представителе Грузии П. Г.(Буду) Мдивани — приняла сталинский проект за основу. «Если мы теперь же не постараемся приспособить форму взаимоотношений между центрами и окраинами к фактическим взаимоотношениям, в силу которых окраины во всем безусловно должны подчиняться центру, то есть если мы теперь же не заменим формальную (фактическую) независимость формальной же (и вместе с тем реальной) автономией, то через год будет несравненно труднее отстоять единство республик», — писал Сталин в письме Ленину 22 сентября перед заседанием комиссии, обосновывая свой план, при котором все республики, кроме РСФСР, будут иметь статус автономных.