— Повторишь?
— Говорю, ты просто потрясающий собеседник! — это был еще не ор прямо в ухо, но близко к нему. — Каждый ответ, как целый роман, все сразу ясно-понятно.
— Взаимно.
— В каком это смысле?! Ты же меня ни о чем не спрашивал.
— Да я представления не имею, о чем тебя спрашивать, — признался я. — И зачем ты мне вообще нужна.
Секунд на пять её этот ответ просто вогнал в ступор. А затем "прелестные уста" мадмуазель Вервиль разверзлись и… французский я, в общем, и так изучал не в Сорбонне, но… моряки в марсельских кабаках некоторых слов не знали. Или стеснялись употреблять.
— Извини, поаплодировать не могу. Дорога не очень, руки заняты.
Мне выдали еще несколько пожеланий на тему, чем занять себя, но уже более вяло, без прежнего огонька.
— Закончила?
— Кончила, мать… знала бы, вцепилась в ажана, чтобы запер обратно в клетку. Там хоть какая-то ясность была — суд, прикинуться невинной овечкой, слезу пустить… мне шепнули, у судьи две дочки, старикан бы наверняка дал слабину. А теперь я опять в дерьме по уши, верно?
— Вообще-то нет, одежда была чистая.
— Слушай, ты, как там тебя… ты в самом деле такой лё кон или притворяешься зачем-то?
— Мартин.
— Что?! Это тебя так звать?
— Да.
— Мартин, а дальше?!
— Без дальше.
На дороге как раз попался относительно прямой участок, так что я смог спокойно оглянуться. Да уж… попадись сейчас мадмуазель Вервиль на глаза Родену, он бы наверняка разбил своего "Мыслителя" и срочно начал ваять новую композицию. "Остров ума в океане тупости" или что-то такое.
И да, даже сейчас… нет, просто сейчас она мне показалась очень красивой.
— Открой перчаточный ящик, там справа фляжка в кожаной оплетке. Сделай пару глотков.
— А что в ней?
— Лекарство от нервов.
Говорить, что грушевый бренди без привычки лучше заливать в себя не залпом, а небольшими глотками, я не стал. В конце концов, и по запаху понятно, что внутри не травяной чай.
Запах она явно почувствовала и начала осторожно, но после нескольких глотков закашлялась. Я немного удивился — мягкий же сорт, градусы почти не чувствуются.
— Хороший кальвадос… спасибо. Сам будешь?
— Давай, — я забрал флягу. — И вот что… предлагаю сделку. Меняем рассказ на рассказ. Ты излагаешь, как дошла до… — я усмехнулся, — жизни такой. А я говорю, кто такой и зачем похитил тебя из нежных лап французской полиции. Согласна?
— Можно подумать, у меня выбор большой. Закурить дашь?
На всякий случай я сбросил скорость. И не зря — мне пришлось не только доставать сигареты, но и держать "имку", потому что с колёсиком зажигалки у Женевьевы справиться не получилось.