— …и тогда я говорю этому святоше: "Как же так, святой отец, сам Господь наш велел делиться, почему же ты не хочешь исполнить волю Всевышнего?! Отдавай тогда весь кошелек!"
Судя по взрыву смеха, эта история с ограблением рейсового автобуса подчиненным Педро была особенно близка.
— Точно, все так и было. Я рядом стоял, все видел… рожа у него сморщилась, как сушеный персик стала.
— Но священник хотя бы не плакал, — неожиданно сказал сидевший рядом со мной бородач. — Кривился, морщился, но не рыдал, держался достойно. А помните того жирного торговца из Мадрида?! Как он ползал в пыли…
— Да разве такого забудешь! Настоящий клещ, высосал все соки нашей провинции, вот и разжирел! Зря не пристрелили его тогда…
Я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Нехитрое заклинание "столица выкачивает все соки" уже какую сотню лет безотказно работает. Рецепт нехитрый: перечислить все налоги и прочие поборы, что уходят "туда" и позабыть про все, что центральная власть в каком-то виде вернула. Нет, конечно, откровенный грабеж в этой связке тоже встречается, но значительно реже, чем это изображают.
— Э-э, брат, здесь ты не прав! — Карерра взмахнул бутылкой, едва не заехав по носу соседу. — Революция, ик, должна быть милосердна к раскаявшимся врагам. А он, ик, раскаялся до самого донышка!
— Это пока ты в него "маузером" тыкал! А в городе этот мешок навоза наверняка снова взялся за старое, да еще взятое нами будет наверстывать!
— И пускай! Скоро доберемся до них и в городах! Со всех спросим… пусть искупают вину перед народом! Те, на ком кровь — к стенке, а остальных… — Педро на миг задумался, — нужники чистить! Должен же кто-то будет после революции нужники чистить!
— Конечно должен. Революция дело великое, но даже после неё срать-то все равно придется.
— А я как-то по радио слыхал, — неожиданно тонким, почти детским голосом произнес здоровяк рядом с Леви, — что в коммунистическом обществе всю грязную работу будут выполнять машины.
И снова я едва сдержал приступ смеха. Очень уж смешно это прозвучало здесь и сейчас, ведь по высказываниям собравшиеся у костра тянули максимум на анархо-синдикалистов.
Однако для них, судя по направленным на Карерра вопросительным взглядам, этот диалектический момент был вполне серьезен. И партизанский вожак не оплошал.
— Будут, разумеется. Но потом, сильно потом. Сам подумай: будь такие машины сейчас, богачи бы первым делом их себе на службу приспособили. Ведь кто в грязи ковыряется, считай, самые злые, а потому, самые опасные. Вон, Алехандро, скажи…
— Что сказать-то? — недоуменно переспросил Алехандро, выделявшийся среди своих товарищей разве что шейным платком неопределяемого рисунка.