— Что происходит? — Заставив себя открыть глаза, спросила я, хотя и так понимала, тут и дурак бы понял — мы попали в энергетическую бурю.
Один вновь проснулся и во все глаза смотрел на небесное файр-шоу. Ему явно нравилось.
— Небольшое недоразумение. Ничего страшного, — каким-то странным, сдержанным тоном, сказал Маркес. Я посмотрела на парня и поняла — паникует.
Мне самой было жуть как страшно, поэтому решила бояться вместе и взяла его за руку. Он посмотрел на меня с благодарностью, и сжал мою ладонь в своей грубой шершавой руке.
Дариус выглядел спокойным, непрошибаемым, как скала.
— Дар?
— Не переживай. Мы заденем только край бури. Минут десять потрясет.
У меня глаза на лоб полезли: если
это
«край бури», что же твориться в её центре? Мама моя!
Посмотрела вокруг — все более-менее спокойны, один внук магистра весь белый от страха, сидит, вцепившись в невидимые поручни кресла и, кажется, молится.
Второго ковролёта видно не было, что и не удивительно.
— Наслаждайся шоу, кузина, — посоветовал Дариус. — Ты такого больше нигде не увидишь.
— Мы точно не крякнемся?
— Точно, — заверил Чертанов, и снова предложил. — Но, если тебе так страшно, могу…
— Нет, спать я не хочу, — отрицательно качаю головой.
— Применять заклинания во время бури — нет, Лер, я не настолько псих. Я всего лишь хотел предложить взять меня за руку.
Посмотрела в аквамариновые честные-пречестные глаза, подумала и приняла предложение. Чёрт с ним, так мне действительно спокойнее. А вот Дариус моей покладистости удивился. Я-то привыкла с ним спорить.
Минут десять я сидела как на иголках. Ковролёт трясло, мотало, как щепку в стремительном горном потоке, один раз мы почти вертикально накренились на правый борт и Один насмерть вцепился в меня когтями, чтобы удержаться. Пришлось отцепиться от парней и держать малыша. Но, как и обещал Дариус, вскоре мы выбрались из бури. Момент был потрясающим. Его я запомню на всю оставшуюся жизнь.
Вот мы летит сквозь черноту, рассекаемую вспышками, нас трясёт и подкидывает, а спустя секунду вырываемся на бескрайний простор чистого фиолетового неба, и тряска резко заканчивается.
Маркес шумно выдохнул и растекся по креслу.
— С тобой всё в порядке? — поинтересовалась я.
— Да. Просто неприятные воспоминания. Я как-то уже разбивался на ковролёте.
— Оу…
— Не бери в голову, — он криво улыбнулся, скрестил руки на груди, и закрыл глаза, отгораживаясь от мира, — разговаривать на эту тему ему явно не хотелось. А я не стала приставать с расспросами. Тут психолог нужен, или больше никогда не летать.
Повернулась к Дариусу, и спросила: