Тяжелая травма колена – и его мечта стать балериной так и не осуществилась. А ведь он, спустя три года после выпуска, уже танцевал у Эйфмана! Но природа проявила милосердие, и в нем открылся другой талант – хореографа. Впрочем, это видел еще Данила, его Аполлон, по странной прихоти судьбы ушедший вместо влюбленного в него мальчика.
И теперь не Мишель, а другой юноша на пуантах танцевал смятенную душу, другой юноша на пуантах крутил фуэте, трепетал всем телом, замирая над распростертым перед ним Амуром, и в финале взмывал вверх над сценой, отрываясь от рук партнера. Этому юноше уже не угрожали ни тюрьма, ни дурка – лишь косые взгляды обывателей, но что это может значить по сравнению с полетом Психеи?
Другие руки поднимали этого юношу – не те, которые до сих пор не мог забыть Мишель. И теперь сам он иначе понимал этот финал, интуитивно придуманный им еще тогда: это была душа, преодолевшая любовь.
На премьере рядом с хореографом сидел его друг, скульптор Андреев – элегантный, в серебристо-сером смокинге, так гармонично сочетавшемся с его седыми висками, с большими, красивыми кистями рук. Эти руки привыкли мять глину, они были сильные и одухотворенные, как у Данилы. Но – не те.
Место с другой стороны от Мишеля оставалось свободным. Никто не спросил его, почему. А после спектакля на сцену вынесли несколько корзин гиацинтов. В одной из них лежала записка: «Теперь я точно знаю, где у человека душа. Говорю тебе это как светило биологии».
II
Днями Влада была спокойна и даже по-своему счастлива. А вот по ночам из подсознания вылезала истерика. Ей снились разные люди из ее прежних жизней: отец глубоко в Альцгеймере – и переживаемый ею во сне ужас от того, что он, оказывается, жив и все их мучения еще не закончены; заведующий кафедрой, тоже на самом-то деле уже покойный, в припадке паранойи обвиняющий ее в неблагодарности, – и ее попытка налить ему яд в бокал во время постановки «Гамлета», новым переводом которого он наяву действительно увлекался; декан факультета, дама в бурном климаксе с выступающими на щеках багровыми пятнами и немигающим взглядом ледяных глаз, почему-то поселившаяся в паутине под потолком у Влады в квартире, – и ощущение бессилия, неспособности помешать ей высасывать из нее жизненные силы. Снился мальчик, которого она любила очень давно, и она снова страдала от этой неразделенной любви, а он снова целовался с другой. Снились разные знакомые и незнакомые, и все они отчего-то так или иначе причиняли ей боль. И часто, очень часто снилось, что она теряется в каком-то незнакомом городе и не может найти дорогу, а главное, не знает, куда ей, собственно говоря, нужно попасть.