Мне точно надо будет выпить сегодня.
Поздравив нас с Ксанором, гости перемещаются в зал для приёмов. Да-да, в этой загородной махине есть отдельный зал только для приёмов. Ещё есть столовая. Размером как два зала для приёмов. Ничего другого я в этом далеко не скромном особнячке больше пока увидеть не успела. Ну разве что спальню, в которой переодевалась в своё роскошное вечернее платье. Светлое, с открытыми плечами и серебристой вышивкой, подобно морозным узорам растянувшейся по нежному шёлку.
Спальня…
В тот вечер мы решили (ну или я настояла), что наш первый раз не будет спонтанным. Понимаю, что у Хороса, насмотревшегося на прелести подосланной к нему феи, зачесалось одно место, и он, не теряя времени, помчался ко мне (хорошо, что не умчался куда-нибудь с ней), но я не стала отвечать на его спонтанный порыв. Сказала, что хочу, чтобы сказка продолжалась, и наша первая ночь стала особенной. К счастью, Ксанор согласился, и вот эта ночь уже почти наступила.
Сегодня после помолвки всё случится. Спасибо Гаранору, блестящему стратегу, подтолкнувшему брата к решительным действиям.
Сонор Хорос вместе с Фелисией к нам тоже подходили, чтобы поздравить и сказать, какая мы замечательная пара. Понятное дело, говорила всё это Фелисия, которая сегодня снова была самой собой: улыбалась светло и искренне.
Люблю её такую и совсем не люблю хмурую мину её жениха. Его люблю, а вот его мину не…
Я тут же обрываю эту мысль и испуганно замираю, осознав, о чём только что подумала. Какие слова, пусть и про себя, только что произнесла.
Всё, Ленни, сегодня ты, можно сказать, достигла дна.
— Кстати, скоро прилетят Дина с Литой, — ослепляя всех новоприбывших белоснежной улыбкой, как бы между прочим роняет мой жених, и у меня появляется острое желание пронзить его ногу шпилькой.
— Ксан! Я же просила! — теперь уже не шепчу, а шиплю похлеще трии. Куда там до меня Сивилле. — Не надо впутывать во всё это мою дочь!
— Вообще-то это не «всё это», а наша с тобой помолвка, а Лита скоро станет и моей дочерью тоже, — поправляет меня Тёмный, после чего с самым безмятежным видом пожимает руку какому-то мужчине. А когда тот от нас отходит, как ни в чём не бывало продолжает: — Пусть пресса сегодня оторвётся, зато потом вы сможете гулять спокойно, не боясь, что кто-то снова выскочит на вас из кустов.
— Ты должен был меня предупредить.
— Не забывай, и моя дочь тоже, — приобняв меня за талию, с нажимом напоминает Хорос.
— Ещё нет, — бурчу.
— Но скоро ею станет, так что успокойся и получай удовольствие от этого праздника.