Взять, например, бывшего друга Пита, Джонни, который работал вместе с ним одиннадцать лет. Дела у Джонни шли неплохо, у него был дом в Инклайн-Виллидж, хорошая работа. Потом жена Джонни пошла на один из этих уроков, сказав, что это новое направление в аэробике. Дома она демонстрировала ему, чему научилась, и какое-то время он относился к этому спокойно, но потом все чаще стал напоминать ей, что все-таки она его жена и что неплохо бы было ей сбросить несколько фунтов. Четыре месяца спустя она уже трахалась с каким-то прыщавым бездельником, работавшим в книжном магазине «Барнс энд Нобль». Потом вдруг оказалось, что во всем виноват Джонни, и – прощай, счастливый брак, привет, алименты. Вскоре он начал проводить вечера, глядя на настоящих стриптизерш и напиваясь в стельку. Пит перевел его на работу в другую компанию. Так на его месте поступил бы любой.
Пит в очередной раз выпустил большое облако дыма, наслаждаясь его ароматом. Сигара была не кубинская, даже не особенно дорогая гондурасская – он никогда не выбрасывал деньги на ветер, – но вкус у нее был вполне приличным. Прошло три года с тех пор, как ему разрешили курить у себя дома. Нет, прямо никто этого не запрещал, и Мария не сажала в гостиной снайперов, готовых пристрелить его на месте, но она демонстрировала Недовольство с большой буквы. Ее молчаливый взгляд говорил, что, несмотря на все мечты, жизнь оказалась во многом именно такой, как она и опасалась. Какое-то время ему представлялось, что ее Недовольство стоит того, чтобы его избегать, и не надо придавать этому особого значения. Потом однажды он понял, что все далеко не столь безоблачно, но продолжал курить на улице, поскольку кому нужен скандал каждый вечер.
Черри закончила отрезать дольку лимона, который достала из маленького холодильника, и бросила ее в свой бокал. Джин с тоником – Пит почувствовал это по запаху. У него было очень хорошее обоняние – неудивительно, когда постоянно имеешь дело с продуктами питания. Мария, например, всегда выпивала бокал шардоне. Девушка почувствовала, что он наблюдает за ней, и обернулась.
– Хочешь чего-нибудь?
Пит рассмеялся.
– О да, – добродушно сказал он. – Дай только отдышаться.
Она профессионально улыбнулась.
– Я не об этом. Я имела в виду – выпить.
– Да. Водки, – ответил он. – Чистой. Без сока. И побольше льда. – Он подмигнул. – И второй раз тоже будет, можешь мне поверить.
– Не могу дождаться, – ответила она и снова повернулась к столу, чтобы приготовить напиток для него.
Пит улыбнулся. В коридоре послышались шаги – какой-то ишак возвращался с работы. Он снова выпустил дым из сигары, откинувшись на спинку кресла. Ему нравилось сидеть так, во всем своем первозданном нагом уродстве. Там, за дверью, спешили домой консультанты и адвокаты с папками под мышкой. А он сидел здесь, выставив наружу яйца и ожидая выпивки. «Не могу дождаться». Сарказм? Почти наверняка. Не важно. Она или хотела этого, или нет. Она или считала его тело приемлемым для себя, или нет. Ей или нравилось делать то, о чем он просил – ничего особо странного, ему не нужно было странное, лишь то, чего обычно хочется от новой молодой красивой девушки, – или нет. Все это не имело никакого значения. Она уже получила от него четыреста долларов. В конце он, скорее всего, увеличит эту сумму до пятисот. Мария могла потратить такую сумму на какого-нибудь мексиканца и глазом не моргнув, что регулярно и делала. А ему, чтобы об этом не вспоминать, достаточно было найти себе кого-нибудь вроде Черри.