На мгновение я замер, потом бросил взгляд на Руле, который сидел неподвижно как статуя, с выражением глубочайшего изумления на лице. Я снова повернулся к свидетелю:
– Вы…
Я начал и остановился, как человек на минном поле, который только что услышал под ногой щелчок. Боковым зрением я видел, как напряглась фигура Минтона.
– Мистер Холлер! – поторопила меня судья.
Я оторвал свой остановившийся взгляд от Корлисса и, стряхнув оцепенение, обратил его к судье:
– Ваша честь, на данный момент у меня больше нет вопросов.
Минтон вскочил с места, точно боксер из своего угла на истекающего кровью противника.
– Повторный прямой допрос, мистер Минтон? – спросила Фулбрайт.
Но он уже находился возле свидетельской трибуны.
– Непременно, ваша честь!
Он устремил взгляд на присяжных, как бы подчеркивая важность наступающего момента, а затем на Корлисса.
– Вы сказали, что он похвалялся, мистер Корлисс. Как это было?
– Ну, он рассказал мне о том случае, когда убил девушку и ему это сошло с рук.
– Ваша честь, – поднялся я, – все это не имеет никакого отношения к данному делу. Показания свидетеля не являются контраргументами по отношению к каким-либо свидетельствам, ранее предложенным защитой. Свидетель не имеет права…
– Ваша честь, – перебил меня Минтон, – это информация, извлеченная на свет самим адвокатом ответчика. Обвинение обязано ее рассмотреть.
– Я разрешаю это сделать, – постановила Фулбрайт.
Я опустился с притворно подавленным видом, и Минтон ринулся вперед. Двигался он именно туда, куда нужно, в точном соответствии с моим планом.
– Мистер Корлисс, скажите, мистер Руле приводил какие-либо подробности того, предыдущего инцидента – убийства женщины, когда он, по его словам, вышел сухим из воды?
– Он называл ту девушку танцовщицей-змеей. Она танцевала в каком-то кабаре. Вроде бы появлялась на сцене из какого-то ящика.
Я почувствовал, как Руле вцепился пальцами в мой бицепс, и ощутил в ухе его горячее дыхание.
– Что это еще за хрень?! – прошипел он.
Я обернулся к нему:
– Не знаю! Какого дьявола вы ему наболтали?
– Ничего я не болтал! – опять зашипел он сквозь стиснутые зубы. – Это ловушка. Вы меня подставили!
– Я?! О чем вы говорите? Я сказал вам, что не имел возможности подобраться к этому парню в закрытую больницу. Если не вы наговорили ему этого дерьма, значит кто-то еще. Подумайте. Кто?
Я отвернулся и устремил взгляд на Минтона, стоящего возле свидетельского места и продолжающего допрос стукача.
– Мистер Руле говорил еще что-нибудь о той танцовщице, которую, по его словам, он убил?
– Нет, только это.