– Что-что? – воскликнул доктор. – Вы что, шутите так? Кто вы такой?
Обойдя Босха по широкой дуге, Шуберт подошел к водительской двери машины, достал из кармана ключ и отпер дверь.
– На вашем месте я не стал бы этого делать, – спокойно сказал Босх.
Рука доктора замерла на полпути к ручке, словно незнакомец предупредил его, что взорвет бомбу, если он откроет дверь.
Босх взял папку и приблизился к мужчине.
– Слушайте, да кто вы? – повторил Шуберт.
– Я уже сказал вам. Я тот, кто хочет продлить ваше существование на этом свете.
Он всучил папку доктору, который неохотно взял ее. До сих пор все происходило согласно разработанному Босхом плану. Следующие десять секунд должны были показать, не следует ли менять его.
– Взгляните на это, доктор Шуберт, – сказал Босх. – Я расследую серию убийств. И у меня есть основания полагать, что вы – а возможно, и ваша жена – уже на очереди.
Шуберт держал папку так, словно она была раскалена докрасна. Босх внимательно наблюдал за ним и видел, что в реакции доктора больше страха, чем удивления.
– Откройте папку, – велел он.
– Вы напрасно так держите себя, – возразил Шуберт. – Вы не…
Он запнулся, увидев прикрепленную внутри папки фотографию, на которой изуродованное лицо Александры Паркс было снято крупным планом. Глаза его расширились, и Босх подумал, что пластический хирург за все годы работы не видел ничего подобного.
Взгляд Шуберта перешел на другую сторону папки, где Босх прикрепил один из полицейских отчетов – не из-за его особой важности, а потому, что это была копия официального документа, на которой стоял штамп: «Дозволено цензурой», поставленный управлением шерифа Лос-Анджелеса. Босх знал, что это повысит его собственную легитимность в глазах доктора. А он хотел как можно дольше оставаться в его глазах полицейским. Обман сразу раскрылся бы, если бы доктор попросил его показать жетон, и Босх старался держать доктора в растерянности и страхе.
Шуберт с потрясенным видом хотел отдать папку Босху, но тот не взял ее.
– Слушайте, что все это значит? – произнес хирург умоляющим тоном. – Какое отношение это имеет ко мне?
– Все это началось с вас, доктор, – ответил Босх. – С вас и Эллиса с Лонгом.
Лицо Шуберта выражало, что имена ему знакомы и вселяют в него ужас. Вероятно, он все время гнал от себя мысль, что его связь с Эллисом и Лонгом – какова бы она ни была – не существует в действительности.
Босх наконец взял у него папку:
– Ну, так где мы можем поговорить?