— Где он, Сэм? В задней комнате как обычно?
— Да. Я видел, как он там читает иллюстрационную книгу о пчелах.
Я допил свой стакан, от души надеясь, что те, кто пил из него до меня, не оставил на нем микробов гнусных болезней.
Боб сидел в уголке. Около единственного окна рядом со стеной стояли игральные автоматы. Решетки на окнах практически не пропускали света и комната освещалась лишь парой лампочек, которые давно засидели мухи. Под столом валялась куча мусора. Стол держался лишь благодаря паре кусков фанеры. К стене кнопками было пришпилено несколько порнографических фотографий, на которых под слоем густой пыли трудно было что-либо различить. Кто-то попытался воспроизвести одну из них на обоях, используя голубой карандаш, но это была попытка с негодными средствами.
Единственным выходом была дверь, ведущая в бар. Я хотел закрыть ее на задвижку, но таковой не оказалось. Мне пришлось удовлетвориться тем, что я плотно прикрыл ее.
Занятый чтением. Боб меня не заметил. Губы его беззвучно произносили текст под иллюстрациями. Какое-то время я читал через его плечо, потом хлопнул его по спине.
— Значит, не замечаем больше старых друзей!
Он вскочил со стула, узнал меня и радостно заулыбался.
— Майк Хаммер! — воскликнул он. — Если бы я ожидал тебя увидеть! — Он протянул руку и я пожал ее.
— Что ты здесь делаешь, Майк? Ты пришел нас проведать? Подожди, я подберу тебе стул.
Ему удалось найти стул — небольшой бочонок, воспоминание о светлых днях сухого закона.
— Ты, говорят, занялся пчелами, Боб?
— Да, я изучаю пчеловодство по этой книге. Удивительно, Майк, пчелы меня узнают. Когда я подношу руку к лотку, они на нее садятся и не кусают. Я покажу тебе.
— Это занятно, — согласился я, — но стоит, наверное, дорого.
— Да… Я сделал улей из ящика для яиц и покрасил его. Пчелам такой дом понравился. Они из него не улетают, как у других пчеловодов. Я поставил этот улей на крышу и хозяйка позволила мне держать их там. Она не любит пчел, но я дал ей немного меда и она успокоилась. Я очень доволен своими пчелами.
Он буквально кипел энтузиазмом. Вот этим он и отличался от других, кто имел намного меньше причин жаловаться на жизнь. У него не было семьи, домашнего очага, но хозяйка позволила ему держать пчел и он был счастлив. Боб был забавный парнишка, обычно очень молчаливый, но на темы, его волнующие, он мог говорить часами.
— Мне сказали, что ты нашел новую работу. Боб.
— Да, Майк, хорошую работу. Они называют меня шефом комиссионеров.
— Трудная работа?
— Довольно трудная. Я делаю покупки, ношу пакеты, подметаю. Иногда мне разрешают пользоваться велосипедом. Меня это развлекает и у меня много знакомств.