Им открыл Пюиферра: узкое лицо, черные волосы, как у шайена. Касдан, от дождя накрывший голову курткой, надел ее как следует. Он проворчал:
– Может, объяснишь мне, какого хрена…
Криминалист улыбнулся. Его тонкие поджатые губы, казалось, были созданы для курения трубки.
– Не злись, приятель.
Он нахмурился, заметив Волокина. На этот раз Касдан представил их друг другу:
– Седрик Волокин, ОЗПН. Пюиферра, СКУ.
Они обменялись рукопожатием. Касдан уже любовался царством, ожидавшим их под стеклянной крышей. Буйные джунгли, от которых исходят зеленые и белые испарения. Огромные стволы почти полностью скрыты густой листвой. Лишь местами проглядывает кора, обросшая мхом и оплетенная лианами. Неописуемо душная чаща под гигантским стеклянным колпаком. Пюиферра шел по вымощенной плиткой тропинке, проложенной в этом рукотворном лесу. Напарники следовали за ним. В тишине было слышно, как их куртки шуршат о листву и по куполу стучат дождевые струи. Касдану чудилось, что он снова погрузился в воду. Прежде здесь была вода. Теперь она обрела тело. Руки из листьев, туловище из коры, ноги из земли… Сыщики шли молча, то и дело оказываясь в тупике. Оранжерея была еще открыта для посетителей. Но никого из сотрудников музея не оказалось на месте.
Они достигли лужайки, где деревья и растения наконец расступились. Их ожидала женщина. Миниатюрная, с покатыми плечами, закутанная в непромокаемый плащ. Руки тонули в рукавах. Удлиненное бледное лицо обрамляли черные волосы. В ней чувствовалось что-то восточное. Возможно, длинные черные брови или круги под темными, текучими, полными истомы глазами.
– Познакомьтесь с Авишан Хажамеи.
Касдан пожал ей руку – от ливня и оранжерейной сырости с него ручьями текла вода. Волокин кивнул, не подходя ближе.
– Добрый вечер. Вы ботаник?
– Вовсе нет. Я специалист по арамейскому языку. А также по библейской истории.
Армянин взглянул на Пюиферра.
– Музейный ботаник не смог к нам присоединиться. Но он позволил мне прийти и показать вам вот это. – Криминалист обернулся к серому дереву, чьи ветви ощетинились страшными шипами. Смертоносной порослью, густой, как листва других растений в этой оранжерее, но сухой и опасной.
– Acacia seyal. Более того, особый ее вид.
– Что это?
– Дерево, частицы которого нашли на галерее церкви Святого Иоанна Крестителя и в коридоре комнат для прислуги, где жил Насер. Точнее, то, что я принял за осколки дерева, оказалось шипами. Речь идет не об обычной древесине. Когда я получил результаты из лаборатории, то позвонил в Ботанический сад. Так и узнал, что это акация и растет она только в полупустынях Востока. В частности, в Израиле: в пустыне Негев и на Синайском полуострове.