– Вы тот полицейский, что нам звонил?
Касдан обернулся. Двое в черных сутанах стояли у алтаря. Один – низенький, с шапкой волнистых с проседью волос. Второй – высокий и лысый. Встреча с ними возвращала вас на век-два назад. Они как будто сошли со страниц «Писем с моей мельницы».
– Он самый. Лионель Касдан. А вы отец Паолини?
Обращался он к низенькому, но оба хором ответили «да». Заметив его удивление, священники улыбнулись:
– Мы братья.
– Простите?
Они заулыбались еще шире. Низенький пояснил:
– В миру мы братья.
Второй добавил:
– А в церкви – отцы.
Они откровенно рассмеялись, радуясь своей шутке, которой, наверное, угощали каждого посетителя. Касдан протянул руку. Священники поочередно крепко ее пожали. Армянин воспользовался этим, чтобы получше их рассмотреть.
Коротышка улыбался, демонстрируя прекрасные зубы. Тот, что повыше, улыбался, сжав губы, словно старался унять свое веселье. Несмотря на разницу в росте и прическе, братья были похожи. Одинаковый темно-оливковый цвет лица. Одинаковые крупные носы, как у тукана. И одинаковый корсиканский акцент. Зато передвигались они с разной скоростью. Уменьшенная модель выступала с достоинством похоронной процессии. Высокий носился будто танцор. Лысая голова напоминала маску с прорезями для глаз. Касдану вспомнился Санто, знаменитый кечист в маске.
– Идемте с нами, – сказал Седоватый.
– Нам будет удобнее в общей зале, – добавил Санто.
Они вышли из церкви и пересекли пустынную площадь у бульвара Сен-Жермен. Коротенький Паолини отпер дверь под витражом в виде креста. Они погрузились в полумрак. В общей зале ничего примечательного. Школьные столы, расставленные прямоугольником. Плакаты, призывающие следовать «Путем Иисуса». Два окна выходят на унылый двор. Лысый священник зажег потолочный светильник и знаком предложил Касдану присесть за один из углов прямоугольника. Оба кюре уселись с двух сторон противоположного угла. Сперва Касдан напомнил об убийстве Вильгельма Гетца. Несколькими словами он обрисовал ситуацию. Место, время, обстоятельства. И хор. Он представил все как «расследование среди ближайшего окружения жертвы». За неимением мотива и подозреваемого, полиция сосредоточила свои усилия на жертве и ее психологическом портрете.
– Вы хорошо ладили с Вильгельмом Гетцем?
– Отлично, – ответил Седоватый. – Я тоже пианист. Мы вместе играли.
– И я, – добавил Санто. – Произведения для двух роялей.
– Да. Франк. Дебюсси. Рахманинов…
Касдан понял, что братья так и будут отвечать по очереди на одни и те же вопросы, словно Труляля и Траляля. Он достал блокнот и очки: