– Вам понравилось?
– Хорошая работа. Но дел невпроворот.
– Не спорю. Я уже начал. В службе розыска пропавших без вести и в ОЗПН. Посмотрим, не было ли других улетучившихся певчих.
– В хорах, которыми Гетц не руководил?
– Я вот о чем подумал. Мы сосредоточились на чилийце. Но у этих ребятишек есть и другая точка соприкосновения: голос – чистый, верный, невинный. Я знаю, о чем говорю: я и сам пел. Это дар. Благодать, которую ты не ценишь, пока не подрастешь. Манна небесная, исчезающая, когда ломается голос.
– Голос мог стать мотивом исчезновения мальчиков?
– Понятия не имею. А вдруг за всем этим стоит извращение, основанное на церковных песнопениях. Я всякого навидался…
Касдан подумал о диске «Мизерере», который слушал в квартире Гетца в самый первый вечер. Тот голос, который перевернул ему душу и обнажил самые болезненные ее раны. Стряхнув с себя оцепенение, он твердым голосом произнес:
– О'кей. Поделим работу. Я еду в церковь Святого Фомы Аквинского, поговорить с приходским священником. Мне кажется, ему есть что мне рассказать.
Волокин взял еще один круассан:
– А я отправлюсь в Нотр-Дам-де-Лоретт в Девятом округе. Утром, перед тем как прийти сюда, я раздобыл список участников всех четырех хоров Гетца, потом проглядел дела малолетних правонарушителей в отделе по защите прав несовершеннолетних. Если речь действительно идет о детях-убийцах, у них в прошлом могли быть неприятности с полицией.
– Я уже проверил хор церкви Святого Иоанна Крестителя и Нотр-Дам-дю-Розер.
– А я прочесал два других хора и наткнулся на одно имя. Сильвен Франсуа. Двенадцать лет. Подопечный департамента по социальной работе и здравоохранению. Был принят в хор при Нотр-Дам-де-Лоретт за свои вокальные данные, а также потому, что приход хотел сделать доброе дело. И они сорвали банк. Парень, кажется, совершенно неуправляемый. Кража. Драки. Побег. Сегодня утром хор в полном составе репетирует песнопения для рождественской мессы. Я украду малютку Сильвена и прощупаю его. Как знать, а вдруг это наш убийца?
– Ты сам-то в это веришь?
– Я верю, что если ему есть что сказать, мне он скажет. Мы с ним одного поля ягоды. Связь по мобильному.
Церковь Святого Фомы Аквинского оказалась просторной и изысканной. Чистейший образчик Второй империи. Под ее светлыми сводами были, как в музее, развешаны большие темно-золотистые картины. Благородство и имперский размах подавляли здесь молитвенную атмосферу.
Касдан прошел по центральному нефу. Слишком богатое и пышное убранство вызывало у него презрение. Презрение армянина, привыкшего к безыскусным храмам без всякой вычурности, где изображение Бога было едва ли не под запретом. У католиков он встречал подобное только в романских церквях, грубых и лишенных украшений. Выражение истинной веры, без трепа и никчемных символов.